Как Лыков не стал генералом. Николай Свечин

ич, не юли. Что-то неприятное?

      – Как сказать. Пожалуй, это будет для тебя очень выгодно.

      – В каком смысле?

      – Во многих, во многих… Ты ведь хочешь стать генералом? Не прочь надеть белые брюки?[1]

      – Только дурак не хочет стать генералом, – усмехнулся Лыков. – Однако правила этого не позволяют.

      Согласно правилам, статскому советнику для повышения требовалось иметь не менее пяти лет выслуги в своем чине, не менее двадцати лет общей выслуги в классных чинах, и состоять в должности не ниже пятого класса[2]. Общей выслуги у Лыкова было о-го-го, тридцать четыре года! И должность позволяла. Он числился чиновником особых поручений при министре внутренних дел, прикомандированным для занятий в Департаменте полиции. По росписи должностей – четвертый-пятый классы. По двум показателям сыщик мог рассчитывать на повышение. Однако статского он получил в тысяча девятьсот девятом году и сейчас, летом тринадцатого, не имел еще права на производство. Разве только не в очередь, по особому повелению государя. Но на такое Лыков не надеялся, так как пребывал в опале уже много лет.

      Директор радостно замахал руками:

      – На сей предмет можешь не беспокоиться! Все будет проведено в наилучшем виде.

      – Так, – насторожился Лыков. – Что я должен сделать, если за сей подвиг нарушат закон?

      Белецкий пояснил просительно:

      – Увидеться со старцем и выполнить его просьбу.

      – С каким еще старцем?

      – У нас только один старец, Григорий Ефимович Распутин.

      Сыщик не сдержался и выругался. В кабинете повисло молчание. Наконец Лыков спросил:

      – А что ему нужно?

      – Наказать одного негодяя, который раздражает Григория Ефимовича.

      – Почему это должен делать я? Есть сыскная полиция градоначальства, пусть они и занимаются!

      – И чин действительного статского получит Филиппов? – ехидно уточнил Белецкий.

      Главный столичный сыщик Филиппов тоже не прочь был надеть белые штаны, но никак не мог заслужить их при сварливом градоначальнике Драчевском.

      – Владимир Гаврилович давно достоин повышения, – заступился за своего товарища Лыков. – И сыщик он от Бога, лучше меня, пожалуй.

      – Лучше тебя никого нет, в этом вся закавыка, – возразил директор. – Именно так сказал Распутину Комиссаров. И теперь старец желает поручить дело именно тебе.

      – Экая скотина, – опять выругался Алексей Николаевич.

      Полковник Комиссаров из Отдельного корпуса жандармов славился беспринципностью и неразборчивостью в методах. Сейчас он занимал пост начальника Вятского ГЖУ[3] и мечтал о возвращении в столицу.

      – Что, Мишутка подбирается к старцу? Если из Вятки оказывает ему услуги?

      – М-м…

      – Ублажить Распутина сейчас лучший способ возвыситься?

      Белецкий рассердился:

      – Чистеньким прикидываешься, Алексей Николаевич? Все кругом бобры, один ты соболек?

      Статский советник ответил действительному статскому с горечью:

      – Прав, прав. Нельзя выслужить полковничий чин в полиции и при этом не замараться. Грехов на мне много. Только до лакейства я пока не опускался. Тем более перед бывшим конокрадом, мошенником и паскудником.

      Разговор зашел в тупик. Белецкий спросил с нажимом:

      – Ты окончательно отказываешься? Ведь даже не знаешь, о чем тебя попросят. Григорий Ефимович добро помнит. На него много наговаривают, а он лучше, чем гласит молва. Сплетники кого угодно очернят, им только в радость.

      – Если знаешь подробности – расскажи.

      – Нет, ты послушай сначала мои аргументы, – завелся директор. – Ведь не только в чине дело! А в большем, много большем. Если сумеешь угодить старцу, считай, августейшая благосклонность у тебя в кармане. Это же какие перспективы открываются! За такие коврижки требуется всего лишь прижать мелкого жулика. А ты гордыню выказываешь.

      Августейшая благосклонность… Лыков принадлежал к тем примерно двум тысячам человек, которых царская чета знала лично. Разумеется, его номер на этой ярмарке тщеславия был в конце. Кроме того, сыщик на себе испытал зыбкость той благосклонности, выгоды которой ему расписывал шеф. В прошлые годы Алексею Николаевичу доверяли безопасность монарха, и он справлялся с огромной ответственностью, ни разу не подвел Его Величество. Но у него не заладилось с императрицей, и тут уже ничего нельзя было поделать. Александра Федоровна научилась говорить по-русски почти без акцента, но осталась мелочной германской бюргершей, которая вдруг выиграла в лотерею счастливый билет. Взойдя на престол самой крупной державы в мире и приручив самодержца, теперь она все силы тратила на его дрессировку. Никки должен быть выше всех, возле трона место лишь самым преданным, и пусть окружение чувствует на себе Высочайшую

1

Белые брюки принадлежали к парадной форме высших четырех чинов статской службы. (Здесь и далее – примеч. автора.)

2

Пятый класс Табели о рангах – статский советник; четвертый класс – действительный статский советник (первый генеральский чин).

3

ГЖУ – Губернское жандармское управление.