Своя чужая жизнь. Мареева Сергеевна Анна

Вера, а после из её глаз потекли слёзы. Сколько же она здесь, за решёткой их уже пролила. А сколько ещё осталось? Одному Богу известно.

      Екатерина Николаевна понимала, что Веру эта новость может убить, но не сказать, она не могла, просто не имела на это право.

      – Верочка, а как же ты документы подписала? Я поверить этому не могу!

      – Я не знаю! Я ничего не знаю! – Вера закрыла голову руками.

      Екатерина Николаевна видела эти искренние глаза, полные слёз. Эти глаза и ответили на её вопрос. Она понимала, что Веру и здесь подставили.

      – Вера, это ещё не всё! – продолжила она. Вера подняла голову и посмотрела на неё. – Вера, она ведь и дом продала. Я не знаю, как у неё это вышло, думаю, что наследство-то всё Маруське перешло, а она матерью теперь считается…

      От этих слов, что у её дочки, у её любимой Маруськи теперь матерью считается другая, Вере стало плохо, слёзы ещё сильнее хлынули, голова закружилась, но она не подавала вида.

      – Вер, и бизнес Ильи она весь развалила. Ты же ей тогда, ещё до своего ареста доверенность подписала с правом подписи. Вот она и понадписывала там чего-то.

      Вернулась Вера уже не живой и не мёртвой. Эмоций ноль. В руках пакет с гостинцами. Как только дверь за ней закрылась, Вера прижала к груди пакет и рухнула на пол. Очнулась, уже лежа на «шконке», рядом с ней её «соседки», а ближе всех Композиторша.

      – Ну ты как? – донеслось до неё. Голос казался каким-то далёким.

      Вера была не в состоянии ответить сразу. Она ещё не могла понять, что происходит и почему не помнит, как попала в свой барак. Последнее, что стояло в памяти, это взволнованное постаревшее лицо Екатерины Николаевны. Вера напрягла силы и попыталась хоть что-то вспомнить. А может это просто сон? Она приподняла и увидела на столе пакет. Нет, это был не сон.

      – Давно я так? – наконец проговорила она.

      – Минут 5, – ответили «соседки», – обычно со свиданки радостные приходят или злые как черти, а ты в обморок хлопнулась. Что там с тобой делали, аль про Машку твою новости принесли?

      – Принесли. Только новости-то такие, хоть иди и вешайся! – Вера окончательно пришла в себя и зарыдала.

      – Не реви, хату нам затопишь. И чушь не моли, вешаться она собралась! Лучше расскажи, что сказали.

      Вера рассказала, всё как есть. «Соседки» обратились в слух, сидели кивали головами с открытыми ртами. Они много за свою жизнь повидали и много разных историй наслушались, но такая история впервые.

      – Ну и стерва же твоя сестрица. А ты мне не верила. Теперь то хоть веришь?

      – Верю! Только, что мне теперь делать. У меня никого нет и выйду я от сюда, идти некуда.

      – Ну тебе ещё долго чалиться! И что значит у тебя никого нет? У тебя дочь есть, ну, а о жилье думать ещё рано. Тебе восемь лет ещё сидеть, а так остаётся только сидеть и молиться, чтоб с Машкой твоей всё хорошо было.

      Глава IV

      Прошло несколько лет. «Соседки» одна за одной менялись, кого перевели, кто «откинулся». Настало время для «звонка» на выход Композиторши.