Любовь Офелии. Екатерина Шитова

от времени, досками пола. На неровных стенах висели портреты поэтов и писателей в золоченых рамах, а рядом были налеплены вырезки из журналов.

      – У тебя очень… атмосферно! – сказал я, снимая куртку и ботинки.

      – Просто кругом нелепое старье, оставшееся от отца, – ответила Офелия.

      Она отнесла лампу на маленькую кухню и поставила её на стол. Задернув занавески, она развела огонь на очаге и поставила кипятиться чайник.

      – Извини, я не ждала гостей, поэтому угостить могу только чаем с сухарями, – сказала Офелия и внимательно посмотрела на меня маленькими пытливыми глазками.

      – Не беспокойся, я не капризен и ничуть не привередлив в еде, – ответил я, – я до сих пор не до конца согрелся, поэтому горячий чай – это райский напиток для меня.

      Пока чайник кипел, я осматривал кухню. Судя по всему, Офелия была неважной хозяйкой – на кухне было грязно. На столе громоздились немытые тарелки с остатками засохшей еды, некоторые из них покрылись плесенью. Стол был заляпан жирными, липнущими к рукам пятнами. Пол казался немытым много недель и был завален крошками и другим мусором.

      – А знаешь, почему мой отец выстроил дом в лесу? – спросила вдруг Офелия и, не дождавшись моего ответа, сказала, – потому что скрывался от долгов. Вот так вот. Был гуманитарием на всю голову, совсем не умел выстраивать семейный бюджет.

      – Вы переехали сюда всей семьей? – спросил я, рассматривая старинные статуэтки, небрежно расставленные на полке.

      – Да, но мама вскоре сбежала, не смогла вынести такой нищенской и дикой жизни.

      – Ты хочешь сказать, что твоя мать ушла и оставила тебя в лесу?

      – Не совсем так. Она ушла, пообещав вернуться за мной, но… не вернулась.

      Я на минуту представил, каково это – потерять мать вот так. Моя мама тоже оставила меня, но она умерла, это другое. А Офелию мать просто бросила, это ужасное предательство.

      – Не страшно жить в лесу одной? – спросил я, глядя на женщину.

      Ее маленькая, худощавая фигурка сновала туда-сюда по кухне. Поставив передо мной треснутое блюдце с сухарями, она ответила с вызовом:

      – Нет. Я сама кого хочешь напугаю!

      Я рассмеялся, решив, что это шутка, но, взглянув на серьезное лицо Офелии, понял, что она не шутила. На кухне повисло неловкое молчание.

      – Поверь, среди людей жить страшнее! – тихо сказала она, не глядя на меня.

      Я не нашёлся, что ответить. Мне казалось, что она говорит сплошными загадками. Хотя, может, все писатели такие? Может, это все какие-то образные литературные метафоры, наполненные глубоким смыслом, который мне не суждено понять?

      Я достал телефон, связи по-прежнему не было. Хотя вряд ли меня кто-то потерял! Оставалось ждать и надеяться на то, что снег скоро закончится, дорогу расчистят, и я смогу самостоятельно выбраться отсюда.

      – Расскажи о себе, – попросила Офелия.

      Я коротко и неинтересно рассказал ей о своем детстве, об учебе в институте и о нынешней работе в небольшой, но процветающей фирме.