Съем. Повесть о недолюбленном мальчике. Роман Фис

чего это ты так быстро? Скорострел что ли? – спросил он, после чего заливисто засмеялся.

      – Я не трахаюсь на стороне, когда нахожусь в отношениях.

      – У тебя есть девушка? Впервые слышу.

      – Потому что я впервые это говорю тебе, – сказал ему, глядя в глаза, затем переключился на бармена, – сделай ром с колой, хорошо?

      Он кивнул головой и начал шаманить над моим будущим бокалом.

      – А как же то, что ты вчера переспал с девочкой, которую у меня отбил? – не унимался он.

      – Не отбил. Ты ее сам оттолкнул своим нытьем, которым ты, кстати, занимаешься уже вторую ночь подряд.

      – Я не ною! Просто провожаю свою наивность. Умерла она!

      – Тогда я с тобой отмечу случившееся. Завтра ты в котором часу домой?

      – В двенадцать дня, – ответил он, потянувшись за моим бокалом с ромом.

      Я отодвинул его подальше от Киры и, приобняв его за плечи, начал оглядывать людей вокруг.

      – И все-таки, – начал он, – ты ведь переспал вчера с Аленой, а говоришь, что не спишь с другими женщинами, находясь в отношениях.

      – Спал ли я с ней? Да, – ответил ему. – Но слово «спать» не всегда означает трахаться. Ты воспринял согласно своим нормам и представлениям. А я сделал так, как посчитал правильным.

      – Ну ведь это логично! – воскликнул возмущенно он.

      – Это твоя логика. А есть также моя логика, в которой все, видимо, немного иначе устроено.

      – Она красивая? Расскажи о своей девушке.

      – Ты сейчас хочешь, чтобы я рассказывал о своей девушке, будто герой романтического фильма? Это вряд ли.

      – Я не верю, что ты такой бесчувственный, – скептически глядя на меня, сказал он. – Мы должны понимать друг друга, раз уж ты из меня делаешь свое подобие.

      – Я не делаю подобие себя. Я показываю, на что способны женщины, и, что немаловажно, комментирую происходящее.

      – Хорошо, хорошо! – подняв руки, сказал он. – Ну так что, расскажешь?

      Я сделал глоток из бокала и, закусив губу, посмотрел ему в глаза.

      Мне никогда не приходилось делать что-то подобное. Да и рассказывать о том, что у меня внутри, – это как-то слишком по-женски. Ну, раз уж я Кире показываю одну сторону жизни, в которой он ничего не смыслит, то вполне логично начать примерять на себя некоторые вещи, которые чужды мне, но близки ему.

      – Ладно, – начал я, – ей двадцать три года. У нее черные волосы, накачанные губы, и мыслит она подобно девочке, которая все еще верит в настоящую любовь, но при этом манипулирует, ровно как все остальные. Она, как ребенок, пытается расширять границы дозволенного и рефлексирует от ограничений. Впрочем, у всех девушек так. Она считает себя находкой, но является такой же, как все, с поправкой на черты лица и голос. Сейчас мы с ней находимся в стадии тонкой настройки, катаясь на эмоциональных качелях. Вернее, она катается на качелях, а я то раскачиваю их, то замедляю.

      – В какой еще стадии тонкой настройки? – спросил он.

      – Это стадия, когда все раздражающие меня факторы я стараюсь различными методами собственного поведения