Съем. Повесть о недолюбленном мальчике. Роман Фис

человек уже не будет. Но то, что правда где-то посередине, женщины, к сожалению, никогда не слышали. Или не расслышали.

      – Потому что у меня есть женщина. Я не сплю на стороне ни с кем.

      – То есть в том, что ты сейчас лежишь передо мной полностью голый, как и я перед тобой, нет ничего страшного?

      – Конечно, мы же не трахались. У хирурга тоже люди голые лежат, но это не значит, что они кому-то изменяют. Это значит, что так необходимо. Понимаешь параллель?

      – Не совсем.

      – Тогда опустим то, что непостижимо, и оставим то, что ясно как белый день. Мы заходим на кухню, и ты гладишь мне спину, пока я сижу на стуле перед ним. Мы дружно ждем, когда он психанет и уйдет. Потом уже мы пьем чай и разговариваем. То есть до того момента ты не разговариваешь.

      – Ты охренел, Макс? В смысле?

      – Да в каком хочешь. Не разговариваешь и точка. Все, пошли, нечего время терять.

      Войдя в кухню, мы тут же наткнулись на Киру.

      Он сидел за столом и смотрел в кружку с кофе. Судя по лицу, он был, похоже, обижен, но так как его лицо всегда было немного обижено, я не захотел разбираться в уровнях его состояний и просто уселся напротив него.

      – Как ты, Кир? – спросил его.

      – Ты ее сюда привел. Зачем? – подняв красные от злобы глаза, спросил меня в ответ.

      В этот момент Алена стояла позади меня и легонько водила ноготками по спине. Не гладила, как я просил, а водила, то есть царапала ногтями мою спину. Женщины понимают все по-своему.

      – Ну как зачем? Потрахаться, – ответил ему.

      Он встал из-за стола и, прихватив кружку, не проронив ни слова, ушел в свою комнату.

      – Спасибо за услугу, – сказал Алене с улыбкой.

      – Если нужно будет кого-нибудь еще обмануть, что меня кто-то трахнул – звони или пиши, – засмеялась она.

      Мы сели пить чай, и спустя час она покинула мою квартиру.

      Все это время Кира не показывался на глаза, тем самым сигнализируя, что он обижен. Я понимал, что он таким образом использует рычаг, но я еще не до конца понимал, что он в душе – ребенок. А детям нужно объяснять, для чего ты делаешь одно и другое, чтобы они понимали, что это не акт агрессии в их сторону, а акт воспитания. Таков Кира, спасибо его женскому началу.

      Зайдя к Кире в комнату, я застал его за просмотром «Тик-Тока». В каждом новом видео, которое он смотрел, рисовалась приличной внешности девушка, открывающая рот, в то время как на фоне певец исполнял песню. Никогда не понимал смысла этих видео и, наверное, с этим непониманием отправлюсь на тот свет.

      – Это Оленька, – сказал он, грустным взглядом наблюдая за тем, как она изображает пение.

      – Минет нормально делала? – спросил его.

      – Ты охренел? – возмутившись, он заблокировал телефон и повернулся ко мне лицом. – Такие вопросы – это ненормально.

      – Такие вопросы – нормально. Ненормально то, что ты в клубе наматываешь сопли на кулак при девушке, которая пытается тебя снять!

      – Такого я не позволю спрашивать в отношении моей бывшей женщины.

      – То есть ты считаешь, что, когда женщины обсуждают