Говорит неМосква. Влас Борисов

будучи юным пацаном, но кто серьезно относился к войне в те мирные, спокойные восьмидесятые? Уверен, что никто из ныне живущих неспособен понять, что пришлось пережить нашим родным в те годы. А жаль.

      Моего деда, бабушкиного мужа, война застала в Оленинском районе Калининской области. Он был призван на фронт в самые первые дни войны, 23 июня 1941 года, и был отправлен подо Ржев. В первые две недели войны дед был тяжело ранен, отправлен в госпиталь и после выздоровления продолжал воевать уже в качестве партизана. С бабушкой они познакомились уже после войны. На руках у деда было двое детей, но выбирать в то время ухажера особо было не из кого. Стерпится, слюбится – рассказывала уже потом о своем решении бабушка. Так и случилось: двое с дедом, троих родили – большая семья получилась.

      Я до сих пор вспоминаю те времена, когда мы собирались у бабушки с дедом в деревне. Спальных мест не хватало, и для сна занималось все свободное место в доме и не только. Матрасы на полу, деревянный настил за печкой, сама печка, естественно, и сарай рядом по соседству с буренкой Зорькой с общим окном между хлевом и сараем. Это было особенно весело. Однажды мне пришлось ночевать в этом сарае. Всю ночь я отмахивался от мошкары, затыкал нос от аромата Зорьки и уши от постоянного мычания. Видимо, наше соседство ей тоже не очень нравилось.

      Уже будучи взрослым и прочитав книгу, одну из лучших книг о войне, я считаю, Н. Н. Никулина «Воспоминания о войне», я прочувствовал то, о чем бабушка молчала и что ей было так горько. Я перестал испытывать иллюзии того, что ужасы войны могли не коснуться ее в полной мере. Теперь никто не скажет, как это было на самом деле, но рассчитывать на то, что молодые немцы не тронули 23-летную девчонку, наверное, глупо. Думаю, в том и числе и поэтому, когда заходил разговор о войне, бабушка потыкала деда, что, мол, «ты войны и не видел, две недели повоевал, ранение получил и вернулся, а вот я…» И дальше всегда было молчание и окончание воспоминаний.

      А у бабушки было все. Пленных собрали в Калинине в районе Речного вокзала, гнали на морозе во время вьюги до поезда. Слетавшие платки, шапки поднимать не разрешали. Далее в вагонах вместе со скотом, греясь в теплом навозе и прижавшись друг к другу, они были доставлены в Германию. Даже на Рейхстаге бабушка что-то нацарапала. Других подробностей я просто не знаю.

      Знаю, что уже потом, когда они вернулись в Россию, ей еще не раз приходилось сталкиваться с немцами в деревне. Иногда попадались порядочные, спокойные – показывали фото своих детей, которые держали под сердцем, плакали и расспрашивали о ее жизни. Приходилось их кормить, что-то выдумывать. А иногда попадались и звери, но на этом воспоминания снова заканчивались.

      Приезжая на лето к бабушке, мы постоянно бегали на речку, делали запруду, много времени проводили у воды. И для нас с братьями не было удивления, когда в мелкой речушке мы находили каски времен войны, какие-то ржавые ножички, гильзы. Мы,