Миллион на чердаке. Иннокентий А. Сергеев

давно уже не получал никакой зарплаты, и надеяться на её прибавку не приходилось. Жена оптимистических взглядов его не разделяла – она трудилась.

      Дочери, Анна и Ефросиния, замкнутые и некрасивые, жили в одной комнате, учились в одном институте, и надеялись на замужество, а их старший брат, вместо того чтобы приводить в дом женихов, сам надумал жениться.

      Его зовут Игорь, он мой ровесник и хороший приятель. Мы вместе работали на погрузке в Рыбном порту. Невесту его, как выяснилось, я тоже хорошо знал. Одно время мы жили с ней по соседству и даже ходили в одну школу, только она на шесть лет младше, и пошла в первый класс, когда я пошёл в седьмой, так что близко знакомы мы не были, да и не могли быть. Честно говоря, я почти и не замечал её. Потом переехал сюда, на эту улицу, и за годы, что я не видел её, она стала хорошенькой девушкой с роскошными каштановыми волосами, глазами, от которых не оторвать взгляд, прелестной фигуркой и вкрадчиво мягким голосом.

      Разумеется, я не узнал её, а она призналась мне, что тайно была влюблена в меня в школе.

      Что говорить, мир тесен, а город мал – с Игорем мы живём в соседних домах, а познакомились на работе. И вот, он женится на Ирине, той девочке, с которой когда-то я ходил в одну школу.

      Сын собирался жениться, а отец всё искал клады.

      Где-нибудь в другом городе это его увлечение выглядело бы смешным и нелепым, здесь же он не более чем один из тех, кто ищут немецкие клады.

      Прежние жители Кёнигсберга тысячами, сотнями тысяч бежали из города в страхе перед наступающей Красной армией, но в надежде вернуться, зарыли в эту землю немалые ценности.

      Многие клады были найдены сразу же после войны, что-то было найдено позже. Одно время город был даже охвачен настоящей лихорадкой кладоискательства, потом она постепенно утихла, но до сих пор остаются те, кто ищут свои, не найденные другими богатства, как грибник ищет грибы в лесу, много раз истоптанном до него.

      А ведь есть и леса нехоженые, куда в послевоенное время не ступала нога человека.

      Так, рассказывают, что будто бы где-то среди лесов ещё есть ненайденные особняки нацистских бонз и прусской аристократии, по-прежнему полные утвари и богатств. Их ищут, ищут старые карты.

      Роют землю повсюду, не гнушаясь даже разрывать могилы.

      А сколько сокровищ скрывают пески дюн, зыбкие и подвижные. Говорят, что где-то под ними некогда скрылся целый обоз с золотом и драгоценностями, и однажды тот самый ветер, что похоронил его под песком, вновь явит его миру. Кто будет первым, увидевшим это, и кто не хотел бы им стать?

      Да и там, где живут люди, что знают они о стенах своих домов и тайнах, которые они хранят, о тех, кто жили в этих домах до них. А городские руины, развалины фортов… Не проходит и года, чтобы кто-нибудь не погиб в них.

      Чего стоят одни катакомбы, проложенные под всем городом, неизученные никем. Многие из тех, кто отважился спуститься в них, не вернулись, их было так много, что власти приказали замуровать все входы в подземелья, но и теперь, как утверждают некоторые, в них ещё можно проникнуть потайными ходами.

      Все знают одно – под городом есть ещё один город, и он как