Эликсир. Булат Гайнеев

прав, но в этом я не особо привередлив, – все еще смеясь, сказал Люксен. – Как-то давно мне приходилось голодать неделями. И с трудом добытый черствый хлеб был вполне себе неплох. Не было разницы, черный он или белый и уж тем более есть ли на нем пучок свежей зелени, хотя, безусловно, с ним было бы сытнее, – его сверкающие глаза и сияющая клыкастая улыбка чуть потускнели.

      – Тяжело было? – прерывая повисшую тишину, минуту спустя с полной серьезностью спросил Хиф.

      – Тяжело… – немногословно ответил Люксен.

      – Расскажешь? – спросил следом Хиф.

      Люксен повеселел, опять улыбаясь и сверкая глазами, ответил:

      – Когда-нибудь, под чашечку горячего ароматного черного кофе, обязательно, – под эти слова дверь в офис Элнорина отворилась и из нее вышла Кира.

      Она вся сияла и излучала радость. По всей видимости, переговоры прошли более чем успешно.

      – Следующий! – прозвенел ее голосок.

      Я сидел дальше всех от двери и на словах Киры намеренно отвел взгляд, так что вскоре послышался скрип стульчика, с которого лениво и неспешно вставал Хиф. Мне хотелось еще немного посидеть и подумать. В тишине.

      Хиф остановился в дверном проеме, обернулся и сказал:

      – Или бекон можно заменить на пару сосисочек.

      – Хиф, да иди уже! – почти привстал со своего места я.

      Люксен подошел к нему и, положив руку на его плечо, успокоил:

      – Артист, я обещаю, мы доделаем все дела здесь, и я угощу вас всех сытным обедом. Боюсь, что завтрак мы уже точно пропустили. Договорились?

      Хиф замолк и затем, повернувшись ко мне и указывая на Люксена, выдал:

      – Вот как надо уговаривать. Договорились, здоровяк, по рукам!

      Хиф повернулся и пошел в офис Элнорина, и под звуки закрывающейся двери было слышно его еле различимое: «Артист, а что, неплохо звучит».

* * *

      Мы сидели молча, но вопреки моим ожиданиям, оглушающая тишина была еще хуже, чем занудства Хифа. Периодическое «кап-кап-кап», доносящееся из вентиляции прямо надо мной, как по наковальне, било по моим ушам. Я не мог собрать все свое внимание и подумать о более важных на текущий момент вещах и хоть как-то подготовиться к предстоящему испытанию. Подумал, что смогу отвлечься и мысленно отправиться в любимое место – в библиотеку. Прочувствовать не пустую, как здесь, тишину, а насыщенную вековыми знаниями. Ощутить запах бумаги и чернил на ней, услышать еле слышное шарканье ног и шорох переворачиваемых страниц. Я стал представлять:

      «Передо мной…кап…открываются двери…кап…библ…кап-кап…».

      Боги, это невыносимо!

      Решил, что лучшее, что я могу сейчас сделать – это поддаться текущим обстоятельствам, слушать доносящееся сверху монотонное капанье воды и представлять, как она собирается в небольшую лужицу, смачивая бетон. Гуляющий в вентиляции ветер доносил до меня этот характерный, по-своему вкусный запах мокрого бетона, который я с детства обожал. Мало-помалу однообразное капанье перестало раздражать и сделалось