Музыка льда. Осколки. Анна Беляева

при ярком спокойном свете безжалостного дня, единственное, что он подумал: “Я бы назвал этот кадр “Жестокость к нежности”.

      Впрочем, ей он ничего не сказал. Вика своего израненного тела стеснялась. Нежности смущалась. В чужую любовь не верила, а значит – и не принимала никого из посторонних до конца. А он был посторонним. В этом смысле Илья Сергеевич не питал иллюзий. Кто с кем не спит в мире фигурного катания?! Иным крюкам и выкрюкам межличностных взаимоотношений спортсменов друг с другом, тренеров, хореографов и всей “обслуги” мог бы позавидовать паноптикум нашей эстрадной тусовки.

      Просто ближайший свободный совместный вечер он посвятил томному и долгому исследованию ее тела, изучая языком, губами, кончиками пальцев каждый шрам. Наслаждаясь то тихими стонами, то просто тяжелым дыханием, то вскриками своей снежной королевы.

      И в чем он мог поклясться: в ту ночь ей точно не снилось никаких снов!

      ****

      – Ты так загадочно чему-то улыбаешься. Чему? Расскажешь?

      Илья хмыкнул:

      – Даже покажу, но не сегодня. Сегодня мы устали и очень хотим спать. Особенно ты.

      Виктория не спорила. О чем тут спорить второй час ночи? После вчерашнего нервного дня. Сто лет назад, видя ее усталый вид, старый друг, а по совместительству отличный хореограф-постановщик, катающий по стране пяток собственных шоу, Макс Рудин сказал: “Домбровская, ты знаешь, что нужно, чтобы высыпаться? Ложиться не в тот день, в который встаешь”. А еще через неделю позвонил и предложил взять знакомого в помощь. “Приличный хореограф, и на льду стоит прочно”.

      Вика шла от машины, погруженная в воспоминания. Она ведь даже резюме его не смотрела. Морозов, их штатный хореограф, единственный на тот момент, смотрел, вроде бы. Собственно он и сказал: “Бери. Если он не умеет ставить, то хоть за кофе будет бегать. Все помощь”. И она взяла. Хоть за кофе бегать.

      -Ой!

      Женщина почувствовала, что ноги больше не стоят на земле, а через секунду услышала тихие слова, произносимые ей в шею, когда она обхватила руками плечи мужчины:

      -

      Бояться не надо, душа моя будет рядом

      Твои сновидения до рассвета охранять.

      3асыпай на руках у меня, засыпай…

      И все-таки так, как мужчины ухаживают в молодости, максимум лет до 35, они потом уже не ухаживают. Или ей просто до этого совершенно не везло на мужчин. Она уткнулась ему в пальто носом и замерла в объятьях. Так вносят в дом новобрачную. Так нежат невест.

      Нет, она не сомневалась в его любви. Она просто не знала, сколько еще эта любовь будет иметь отношение к ней. Вряд ли долго. Вряд ли…

      Чувств собственных не ведая тогда, одни мы оставались в те мгновенья…

      Осеннее солнце еще только планирует вступать в свои права. Первые лучи едва окрашивают горизонт, намечая настроение нового дня. В темной спальне очертания людей и предметов не до конца верные. И все же день уже начался. Длинный и полный движения.

      В