Увечные механизмы. Анастасия Орлова

обрадовался старик. – Такая лапушка будет будить меня по утрам, вот это подарочек! – Его глаза-булавочки беззастенчиво изучали девушку с ног до головы, – А на ночь останешься? Или мне ждать ещё госпожу усыпляющую?

      – Да что вы себе… – пробормотала пересохшими губами Сурьма, медленно пятясь к выходу, но всё ещё держа в вытянутой руке злосчастный жетон.

      – Ну же, лапушка, проходи, не робей! – Дед протянул к ней руку, и Сурьма отпрянула, налетев спиной на дверь.

      Не отрывая остекленевшего взгляда от радушного оскала хозяина квартиры, она лихорадочно нащупала у себя за спиной дверную ручку, повернула её, но та не поддалась. К горлу ледяным комом подкатила паника.

      – Папа! Проклятье! – неожиданно раздалось откуда-то сверху.

      Сурьма вскинула голову так резко, что с неё едва не слетел маленький, лихо сдвинутый на одну бровь цилиндр. На верху лестницы, вцепившись руками в перила так, что под тонкой тканью рукавов взбугрились мышцы, стоял высокий тёмно-русый мужчина лет сорока.

      – Простите, пожалуйста! – обратился он к Сурьме, улыбнувшись виновато, но очень обаятельно, – это мой отец, он не в себе.

      – Так это вы – господин Висмут? – с облегчением выдохнула она.

      – Всё верно, – подтвердил Висмут, и ломкой походкой начал спускаться с лестницы.

      Его заметно шатало, хоть он и пытался это скрыть, придерживаясь за перила.

      «Святые угодники!» – прозвучало в голове Сурьмы матушкиным голосом. Рано обрадовалась: бутылки-то, видимо, опустошил вовсе не сумасшедший старик! Теперь понятно, что с нормальной работы машиниста просто выгнали за пьянство, поэтому он и подался в их мастерские.

      – Это Сурьма, пришла меня будить, – прокомментировал дед.

      – Я пробуждающая из вашей бригады. – Сурьма расправила плечи: страх отступил, и дышать сразу стало легче. – Меня попросили передать вам пропускной жетон. – Она протянула Висмуту металлический кругляш.

      На непослушных ногах Висмут доковылял до нижней ступеньки, окинул беглым взглядом выряженного в пижаму, сияющего идиотской улыбкой отца, разбросанные бутылки, женское исподнее на стульях и встретился с осуждающими глазами Сурьмы. Понятно, что девушка о нём подумала. И даже не пошутишь над ситуацией – выйдет скабрёзно. Он взял жетон.

      – Благодарю вас.

      – Не сто́ит того, – натянуто улыбнулась Сурьма и вновь дёрнула дверную ручку, но опять безрезультатно.

      – Позвольте… – Висмут, стараясь держать дистанцию, взялся за ручку и повернул её, немного надавив и потянув вверх.

      Дверь отворилась.

      – Чуть заедает, – извиняющимся тоном сказал он.

      – Ну так почините, – с лёгким презрением изогнула бровь Сурьма, – вы же технеций! – и скрылась за дверью, захлопнув её у Висмута перед носом.

      – Честь имею кланяться, лапушка! – помахал в закрытую дверь Празеодим.

      В этот вечер Сурьма долго не могла уснуть: всё думала, стоит ли сразу