(Не) Сокровище пирата. Наталья Шнейдер

к нам, я торопливо зажмурилась. Мало мне было Блада без рубахи, теперь еще незнакомый мужчина без штанов!

      – Капитан? Так вы все же ранены? – услышала я. – Простите, я…

      – Царапина, – небрежно произнес Блад. – Не стоит вашего беспокойства.

      Хирург помолчал.

      – В таком случае… Если девушка пришла сюда своими ногами, ей придется подождать, пока я не закончу с ранеными.

      – Это не моя кровь, – пискнула я, осмелившись открыть глаза.

      Зажмурившись, далеко не убежишь. Впрочем, куда мне бежать с корабля? Прямиком на дно морское? Да и капитан по-прежнему держал меня за руку.

      Я оглядела помещение. Довольно просторное, без окон, как и, похоже, все каюты на нижних палубах. Невысокий потолок – едва ли на ладонь над макушкой Блада. И двигаться ему пришлось бы очень осторожно, чтобы не влететь головой в осветительные шары, подставки для которых торчали из стен. Еще один осветительный шар – заключенный в хрустальный сосуд, как и те, что у крюйт-камеры, – свисал с потолка. Это, конечно, дешевле, чем свечи, если не платить магу, который их поддерживает; и место в трюме не занимает. Но неужели капитану не лень заниматься этим самому? Или он все же не единственный маг на корабле?

      – В таком случае зачем вы привели сюда женщину, капитан? – Хирург нахмурился.

      – Занимайтесь своим делом, господин Дезо.

      Казалось, от холода в голосе Блада на потолке вырастут сосульки. Я поежилась. Господин, не лорд и не сэр. Хотя чего я ожидала? У мужчин есть лишь стихии, они не смогут исцелять магией. Даже если бы кто-то из лордов решил выучиться на лекаря, здесь ему не место. Гильдия хирургов – подразделение гильдии цирюльников, а бакалавры медицины не снисходят до пролития крови…

      В ответ на отповедь капитана, которая приморозила меня к полу, корабельный хирург лишь пожал плечами и снова склонился над раненым. Тот застонал сквозь зубы.

      У меня пересохло во рту. Закружилась голова. Капитан склонился к моему уху. Прошептал:

      – Вздумаешь упасть в обморок, снова оболью, и все, кто окажется в этой комнате, смогут невозбранно любоваться твоими прелестями, облепленными мокрым шелком.

      – Когда людям больно, им плевать на любые прелести! – так же едва слышно прошипела я. – А мне больно на это смотреть и потому тоже плевать. Зачем ты меня сюда притащил?

      – За ответами.

      Сказать что-то я не успела. Хирург выпрямился.

      – Свободен. Давай следующего.

      Раненый зыркнул на меня, прикрылся комом ткани, наверное, когда-то бывшим одеждой, и похромал к двери. Но мне было не до его голого зада. Совершенно оторопев, я смотрела, как лекарь обтер ветошью иглу, вдел в нее нить – и воткнул в незажженную сальную свечу, лежащую на столике рядом.

      Матушка учила меня, что, если уж приходится работать не магией, а ножом и иглой – хотя мне самой ни разу не доводилось этого делать, – все инструменты нужно тщательно вымыть и прокипятить. Руки, прежде чем браться за работу, промыть мылом и щеткой, а потом ополоснуть щелоком,