Жить ярче!. Смеклоф

к двухэтажной постройке. Прошли в крошечную келью с кроватью, и Семён прикрыл дверь.

      – Твой оберег будет проводником в твой сон.

      – Шутишь? – пробормотала Хвостикова. – По твоему, я сейчас лягу и усну?

      – Конечно, – усмехнулся сноходец, сел рядом с кроватью и похлопал по матрасу. – Баю-баю-баю-бай. Успокойся, засыпай!

      Анастасия упёрла руки в бока и недовольно поджала губы.

      – Прекрати, – взмолился он. – Мне сейчас не до глупостей!

      Она вздохнула, но всё-таки легла и закрыла глаза.

      – Расслабься, – прошептал он. – Пусть твоё дыхание успокоится.

      Анастасия постаралась выбросить из головы всё лишнее. Хоть это было и не просто. Рядом сидел почти незнакомый мужчина. Да, он отважно бросился на чудовище и практически загородил её собой. Но ведь ему это ничего не стоило. Вот он, сидит рядом, живой и здоровый. Точно такой же, как был. Она чувствует его запах. Слышит его дыхание и тихие слова. От него не исходит никакой угрозы, но что она знает о проснувшихся.

      – Молодец, – похвалил Семён. – Когда ты спокойная, ты очень красивая.

      Хвостикова чуть не открыла глаза, но он закрыл их ладонью. Его пальцы коснулись оберега. Она почувствовала, как за стеклом сильнее забилось аквамариновое сердце. Или это её собственное?

      – Тебе становится теплее. Тело расслабляется. Всё вокруг больше не имеет значения. Тебя обволакивает мягкая успокоительная дремота.

      Она больше не могла сосредоточиться на ленивых мыслях. Они перестали выстраиваться в чёткие ряды и больше не казались разумными и правильными. Лоб разгладился, пропали тонкие морщинки у глаз и губ. Из оберега расходились энергетические волны. Прозрачные, почти незаметные, но крепкие, как стальные канаты. Они обвили Анастасию и Семёна. Сплелись в сверкающий кокон и едва выпустили наружу слова:

      – Забудь обо всём и спи.

      Она даже не заметила, как из тьмы протаяли пятна света. Пещера уже не выглядела подземным царством смерти. Скорее пиршественным залом в средневековом замке. На гладких стенах дымились факелы, а пол покрывала потрескавшаяся от времени плитка. Сноходец держал её за руку и улыбался.

      – Мы его точно прибьём! Я же с тобой, – прошептал он, – Повторяй за мной.

      – Перед богами Олимпа и истинными пророчицами, вызываю на поединок шатуна! – сказала Анастасия.

      Её слова ударились в стены и отлетели многократным эхом. Покатились по неведомым подземным лабиринтам и отозвались протяжным воем, где-то далеко, в глубине бескрайних подземелий.

      Хвостикова сильнее вцепилась в руку Семёна.

      – Мы победим, – как ни в чём не бывало, повторил он.

      Тени от факелов начали дрожать сильнее, как будто задул ветер. А потом и вовсе поотрывались от стен и поползли к центру пещеры. Собрались в один перекорёженный ком тьмы, налились ядовитой синевой и покатились на них.

      Теперь сноходец сжал её ладонь.

      За тёмным комом, кралась ещё более чёрная клякса. Сопела, втягивая дырами на морде пыль с пола, морщилась, будто пробовала запах на вкус. Шипела и вздрагивала от предвкушения, пока не распахнула гигантскую пасть,