Сборник памяти. Александр Чудаков

неизменная для С. Н. Семанова антисемитская тема, пресечь которую в публичном месте можно было только средствами, неорганичными для А. П.

      11

      В. Б. Шкловский скончался 5 декабря 1984 г. А. Ч. до последних дней навещал его в больнице.

      12

      М. В. Зимянин был секретарем ЦК КПСС.

      13

      Н. С. Карташов; А. Ч. никак не мог запомнить фамилию ничем не замечательного директора Библиотеки, летом 1984 года уволившего М. Чудакову из вверенного ему заведения (где она работала с 1965 года) как не прошедшую по конкурсу на Ученом совете.

      14

      Какие белые снега,

      Какие мощные сугробы,

      Как опушило берега!

      И в сердце нет тоски и злобы.

      И в этой чистой тишине

      Россия заново родилась –

      Иль это только в снежном сне

      На миг почудилось, помстилось?..

      15

      Воспоминание о стихах Н. Коржавина, написанных в марте 1953 года, где были строки: «Моя страна! Неужто бестолково Прошла, пропала вся твоя борьба? В тяжелом, мутном взгляде Маленкова Неужто нынче вся твоя судьба?», всегда глубоко задевавшие А. П.; он помнил авторские чтения, где был вариант: «Россия – мать! Неужто…»

      16

      В 19 лет, на втором семестре 3-го курса, А. Ч. заболел язвой двенадцатиперстной кишки в очень острой, так называемой «юношеской», форме. В течение нескольких лет он упорно лечился, не желая стать хроником, и так же упорно занимался наукой. Удалось вылечиться; но непрерывное нервное напряжение, связанное с отстаиванием своих научных текстов в не деформированном всеми способами цензурного воздействия (от института до издательства) виде, нередко вызывало обострения.

      17

      Заместителю директора ИМЛИ Бердникова.

      18

      Устроители конференции дали институту 8 мест – на усмотрение дирекции, оговорив персонально лишь одного Чудакова, на приезде которого настаивали; поехали все восемь, кроме А. Ч. Его ни разу не выпустили ни на одну конференцию – вплоть до пика Перестройки.

      19

      Брат Александра Веселовского, ученый несравнимо меньшего масштаба.

      20

      На кафедре русского языка филфака.

      21

Через много лет

      Замшели камни, и у льва

      Крошатся лапы. Еще свиреп

      Оскал зубов, но уж не так,

      Не с тою мощию змею

      К граниту он когтисто прижимает.

      И трещина времен прошла

      Чрез шею, грудь и сердце властелина.

      И мудрый Эскулап

      Все так же держит чашу,

      В которую змия точит целебный яд.

      Но уж и он устал, и посох его треснул,

      И время

      Вернее каменистых троп

      Подошвы у сандалий изъязвило,

      И Гигейя

      Забыла руку на сосуде

      Движеньем