Глаз тигра. Не буди дьявола. Уилбур Смит

одернул его водитель и продолжил: – Грустно так сказал, но не то чтобы совсем убивался – не всплакнул, ничего такого. Ну, ты понял.

      – Понял, – пробурчал я.

      – Заткнись и дальше слушай! Мэнни сказал: «Прямо тут к нему не суйтесь. Проследите до тихого места, там и заберите. Пойдет по-хорошему – ведите ко мне на разговор, а надумает задираться – можете в речку выкинуть».

      – Ну да, это в его стиле. Наш чертенок Мэнни – прекрасной души человек…

      – Заткнись! – напомнил водитель.

      – Жду не дождусь, когда мы с ним увидимся снова.

      – Веди себя хорошо, сиди тихо. Тогда, быть может, тебе повезет.

      Я послушался. Мы свернули на М-4 и помчались на запад. К двум ночи прибыли в Бристоль, обошли его по касательной, выехали на А-4 и направились к Эйвонмауту.

      Среди других судов в яхтенном порту я заметил пришвартованную к причалу большую моторную яхту с опущенными сходнями. На носу и корме название: «Мандрагора». Океанское судно с элегантным стальным корпусом, окрашенным в бело-голубые тона, – на мой скромный взгляд, быстрое, послушное и способное доставить пассажиров в любую точку мира. Игрушка для богатых. На мостике стояли люди, почти во всех иллюминаторах горели огни, и я пришел к выводу, что яхта готова к морскому путешествию.

      На узкой площадке перед сходнями меня обступили со всех сторон. Пока мы поднимались на палубу «Мандрагоры», «ровер» сдал назад, развернулся и был таков.

      Кают-компания оказалась оформлена с большим вкусом, не характерным для Мэнни Резника, – должно быть, потрудился прошлый владелец или профессиональный дизайнер: оливковый ковер от стены до стены, такие же бархатные шторы, мебель из красно-коричневого тика и натуральной кожи, на стенах – картины маслом, подобранные в тон общему декору.

      Судно тянуло на полмиллиона фунтов, и я догадался, что его зафрахтовали. Наверное, Мэнни взял его на полгода и укомплектовал собственной командой – потому что Мэнни Резник никогда не казался мне большим любителем морей и океанов.

      Наша невеселая группа молча остановилась посреди раскидистого ковра, и я услышал звуки, которые ни с чем не спутаешь: сперва убрали сходни, потом снялись со швартовых. Дрожь моторов сменилась размеренной пульсацией, и огни пристани за иллюминаторами пришли в движение: мы покинули бухту и наконец оказались в приливных водах Северна.

      Я узнал маяки на мысах Портисхеда и залива Редклифф. «Мандрагора» шла вниз по реке мимо Уэстон-сьюпер-Мэра и Берри, направляясь в открытое море.

      Наконец явился Мэнни в синем шелковом халате: лицо помято от сна, но кудри старательно расчесаны, а улыбка, как всегда, сверкающая и ненасытная.

      – Гарри, – начал он, – я же говорил, что ты вернешься!

      – Здравствуй, Мэнни. Не сказал бы, что я в восторге от нашей встречи.

      С беспечным смешком он повернулся к вошедшей следом женщине. Она была старательно накрашена, и каждый волосок прически лежал на своем месте. На ней тоже был халат, но белый и длинный, с кружевами на вороте и манжетах.

      – По-моему,