У Элли опять неприятности. Шейла Нортон

которая работает в расчетном отделе, а с нами обычно обедает, отметила собственное пятидесятилетие несколько лет назад. Так что наши разговоры неминуемо должны были прийти к теме старения и влияния этого процесса на наше физическое и душевное здоровье. Находимся ли мы на грани срыва или нет? Доживем ли мы до пенсии, и что будем собой представлять к тому времени, если доживем? Обычная веселенькая, жизнеутверждающая беседа, так развлекающая во время утомительного рабочего дня.

      – Когда мне исполнилось пятьдесят, – сказала Мэри, оторвавшись от лазаньи и картошки фри, – Дерек отвез меня в Нью-Йорк.

      Мы с Лиз уныло переглянулись над бутылкой уксуса. Как я уже говорила, она славная, эта Мэри. Не ее вина, что ее Дерек так действовал нам на нервы.

      – Мы летели на «конкорде», – добавила она, и глаза у нее посветлели от приятного воспоминания.

      – Чудесно.

      – И ходили на концерт Майкла Болтона.

      Ну конечно. Что тут сделаешь.

      – Я хотела бы чего-нибудь в этом роде, – задумчиво проговорила я, играя с чипсами. – Хотела бы я полететь куда-нибудь… с кем-нибудь…

      – Ну, ты же не знаешь… – мягко начала Лиз.

      Знаю-знаю. К несчастью, я знаю все слишком хорошо.

      – И никогда не возвращаться! – триумфально улыбаясь, договорила я, как будто только что приняла серьезное решение. – Если бы я могла, то улетела бы куда-нибудь и никогда не вернулась!

      – А как же дети? – спросила Лиз.

      Она выглядела встревоженной. Ее дети еще были в таком возрасте, когда оставлять их одних очень страшно.

      – Мои уже выросли, – заявила я. – Они не будут без меня скучать.

      – Пока деньги не кончатся! – засмеялась Мэри.

      – Тогда им придется справляться самим.

      Неужели это говорю я? Так твердо и безжалостно? Но ведь это правда, вот в чем дело! В их возрасте я уже зарабатывала себе на хлеб. Твердо стояла на ногах. Мой дом, без сомнения, оказался для них слишком удобным, со всеми этими стереосистемами, фенами и незамерзающими окнами. Почему девочки не желают отправиться стоять на собственных ногах в какое-нибудь менее удобное место? Почему они не могут научиться готовить или хотя бы загружать посудомоечную машину? Нет, единственное решение для меня – это оставить их в покое, а самой куда-нибудь улететь.

      – Почему ты улыбаешься? – спросила Лиз все еще тревожным тоном.

      – Чем больше я об этом думаю, тем лучше это звучит. – Соус капал с наколотого на вилку кусочка картошки, о котором я забыла. – Я смогу вернуться, чтобы повидать их, если захочу. На личном самолете.

      – Или на вертолете, – улыбнулась Мэри, включаясь в игру.

      – А иногда я приглашала бы их к себе. Если буду устраивать большую вечеринку.

      – Банкет, – поправила меня Мэри.

      – Бал, – твердо сказала я. – Мне всегда хотелось устроить бал. С банкетом.

      – Это не важно, Элли, – как обычно ласково вступила Лиз. – Я уверена, что у тебя на вечеринке будет просто чудесно.

      Последовало молчание, которое длилось, скорее всего, около