Хозяин леса. Натали Пономаренко

путник, завязывая узел из бинта. – Я протащил его на своём плече метров семьсот.

      Оно и правда. Видок у них смахивает на охотников: у говорившего за исхудалой спиной висит небольшое ружьё, одеты в ветровые куртки и штаны маскировочного принта, чтоб не выбиваться из пейзажа.

      – Ему нужна профессиональная помощь. Кабан может быть больным и заразным. Самое худшее – летальный исход, – сухо изрекает Аккольти, закончив перевязку. – Здесь недалеко поселение, там больница есть. – Он выпрямляется и потирает запястье, оглядываясь на Бруно.

      – Да-да, мы сразу хотели отправиться в ближайшую деревню. Нам бы успокоительного и обезболивающего, – мужчина намекает на выпивку и помогает привстать раненному товарищу.

      Дружелюбность из Итана не прет: выражение лица точный холод в тандеме с бдительностью, неожиданное спокойствие в движениях и голосе. Твёрдо сдержан. Он видит этих мучеников и желает быстрее от них избавиться, поэтому отдаёт открытую бутылку поила, стоящую на столе – хилый путник так и целился в неё все это время.

      – Забирайте и уходите. Я помог, чем смог.

      – Спасибо, господин! Там вам зачтется, – говорит мужчина, вздёргивая головой, мол, «наверху».

      И придерживает бутылку, когда подбитый товарищ сидя отхлёбывает виски из чужих рук. На его слова Итан только мысленно ухмыляется: «там» ему уже ничто не поможет, если вспомнить, что он совершил на этой земле.

      – Покажите дорогу до деревни, сеньор, мы заплатим, – просит худощавый человек.

      – Я сказал, что помог, чем смог, – зловеще протягивает Итан, ломая словами. – Проваливайте.

      – Но…

      – Убирайтесь.

      Когда дух странников вылетел из дома, Аккольти выдохнул. Все, хватит с него благоденствий. Чересчур это рискованная затея. Если так открывать дверь каждому встречному, то не запасешься нервами и дополнительными жизнями, а в нынешних реалиях они дорого стоят.

      «Не пропадать же добру» – подумал Итан и опоясал торс охотничьим ремнём с запасом патронов. Взяв ружьё и перекинув его через плечо, он вышел из убежища, в надежде найти того самого подбитого кабана. Дичь нынче хорошо ценится. И Бруно тоже соскочил с крыльца, сверкая лапами, погнался по извилистой тропе, вверх по горе. Кровь в его жилах заиграла. Жажда дикой природы и заложенной в генах вольности.

      На улице дышит прохлада. Вечер опускает сумрак на весь лес, но глаза Итана приспосабливаются к темноте, а кожа не ощущает холода – он часто закаляется, занимаясь физической подготовкой на свежем воздухе.

      Тело встречает свежесть, как заряд бодрости и трезвости. Мысли тут же чистятся от мусора. Вдох. Сосновый воздух пробирается в легкие и оседает на дне.

      Это его стихия! Глоток личного экстаза.

      Путники не солгали – Аккольти набрел на подбитого кабана, издыхающего возле выступающего корня дерева. Прицел. Выстрел. Вибрация отдала ему в плечо, а Бруно не набросился на свежую плоть. Он кольцевал убитое животное, не приближаясь.

      Возвратившись