Приличной женщине нельзя…. Ашира Хаан

не оторвать.

      – Моя в Лондоне на катке сейчас зажигает! – зачем-то соврала я, демонстрируя на телефоне фотографии, сделанные Машкой на демонстративно-вежливом отдалении от катка.

      – Ну молодец, молодец… – как-то неискренне порадовалась женщина и принялась звать свою внучку: – Есения! Давай сходим покушать!

      – Ну ба-а-а-а… – заканючила та.

      Парни тем временем разъехались в разные стороны и принялись раздавать зевакам, глазеющим на каток яркие листовки. Я дождалась своей очереди и разочарованно выдохнула: «Скидка на билет 5%!»

      Они тут не по зову души выпендриваются, оказывается, на работе люди.

      Светловолосый, не глядя сунувший мне рекламку, услышал мой вздох и вернулся.

      – Согласен, пять процентов жлобство, – заявил он так, словно мы с ним сто лет уже знакомы и давно обсуждали. – Давай я тебе свою карточку дам, там двадцать процентов, а коньки в прокате все равно хреновые. Уломаю Дианку дать свои погонять на часик.

      – Зачем?.. – Оторопела я и зачем-то принялась впихивать ему листовку обратно в руку. – Мне не надо.

      – Да какое не надо! Ты же уже полчаса на нас пялишься, как девочка со спичками на камин в богатом доме. Конечно, надо!

      Листовку он у меня забрал, но взамен протянул свою ладонь.

      Вблизи его уже не хотелось закутывать в шарфик и требовать надеть шапочку – от его тела пыхало жаром, как от печки, только что пар не шел. Светлые до прозрачности глаза смотрели нагло и дерзко – никакого уважения к взрослой приличной женщине!

      …заигрывать с посторонними парнями, годящимися в сыновья

      Как теперь этому молодому-резкому объяснить, что я не на каток хотела, а совсем иных удовольствий?

      Посмотреть хотела! Конечно, просто посмотреть на красивых мальчиков, которые нарезают круги и выпендриваются трюками. Полюбоваться! А вовсе не то, что я сама про себя сейчас подумала! И вообще, если бы я выбирала из молодняка, я вон того, в пальто с шарфиком взяла, он постарше выглядит. А этот мне в сыновья годится!

      Ну, годился бы, будь я совсем неприличной девочкой в свои юные года.

      – Почему вы меня на «ты» называете? – запоздало возмутилась я. – Молодой человек, мы с вами на брудершафт не пили!

      Я смерила его максимально ледяным взглядом. Но, видимо, ледяные взгляды ему были так же нипочем, как и кусачий морозец на катке.

      – А в чем проблема? – ухмыльнулся он. – Давай выпьем. Глинт будешь?

      Снова оглядев его с ног до головы – черные фигурные коньки, брюки-карго с кучей пряжек и карманов, косуха, обтягивающая футболка, наглая улыбка, высветленные волосы с розовыми кончиками – я прям рассердилась на судьбу. Почему ко мне малолетки клеятся? Почему стаканчик глинтвейна мне не мог предложить серьезный мужчина лет сорока с благородной сединой и серебристым «Лексусом» на ближайшей парковке?

      Я тут уже минут сорок мерзну, давно пора.

      – Не буду, – покачала я головой. – Вам не