cнарк снарк. Книга 2. Снег Энцелада. Эдуард Веркин

опять истерически хихикнул.

      – Это он нарочно все… Уланов, сука. Он нас сильно ненавидит.

      – За что?

      – Мы подняли его из грязи, книгу ему хотели напечатать, а он неблагодарная свинья… Дрося Ку… Дрося – это он и есть! Уланов – это Дрося Ку!

      Луценко разволновался, просыпал пепел на палас, затоптал.

      – Могу поспорить – это Уланов! Он с этим Треугловым скооперировался! Теперь нас трамбуют! Теперь нас истязают!

      Луценко вытянул сигарету до фильтра, попробовал встать, но не встал.

      – Лучше тебе солянку заказать, – посоветовал я. – Хочешь, позвоню в «Вердану»?

      – Не, я лучше лапши…

      Луценко снова сунул руку в диван, долго шарил и вытянул белемнит и гвоздь.

      – Я должен немного полечиться, – сказал Луценко.

      Он принялся строгать белемнит гвоздем, собирая на блюдце пирамидку из порошка, приговаривая:

      – Тушканчик растерялся, тушканчик одинок, ему в хлебало дулю, ему в дыхло пинок…

      По-моему, таких слов в поэзиях Уланова не было.

      – Ослеп от недокорма, ослаб, ек-макарек, а тут вдруг приключился в отчизне Рагнарёк…

      Я поглядел на Луценко с удивлением: отрезание пальца и бутылка водки, похоже, пробудили в нем литературную доблесть.

      На Рагнарёке Луценко замолчал, плюнул на тарелку и стал смешивать порошок из белемнита со слюной.

      – А дальше? – спросил я.

      – Ему нелегко пришлось, – заключил Луценко. – Он преодолел большие испытания и моральный рост… Слушай, Витя, а может, мне самому книгу издать? И самому выступать, а? Буду выходить на сцену, иметь успех…

      На тарелке образовалась замазка цвета соплей.

      – Я пойду, пожалуй, – сказал я.

      – Давай-давай… – Луценко разминал замазку пальцем. – Иди…

      – Поешь нормально, – напомнил я.

      – Закажу хаш, – пообещал Луценко. – Тут через дорогу хашную открыли, вроде ничего.

      Захлопнул дверь и спустился по лестнице. Вышел во двор.

      Сегодня было прохладней и кружевные облака над морем.

      Сел на ближайшую скамейку. Надо действительно разобраться с зожниками. В принципе, схема стандартная – наезд-откат, сначала пугаем контрагента, затем начинаем переговоры, возможно, вся схема с ЗОЖ-конвенцией – развод. Дико, и Луценко прав, так давным-давно не работают… Но вот приключилось.

      Так или иначе, стадия запугивания миновала, пора начинать переговоры.

      Я достал телефон и набрал номер ЗОЖ-предводителя Треуглова.

      Телефон отключен. Ничего, мосье Треуглов, старайся дальше, посмотрим, что получится, хотя сволочь. Сволочь и как вовремя… Ладно, в крайнем случае разберу резервный счет, не первый раз. А можно и вовсе рвануть…

      Рано. Пока рано рвать, если рвать, то лучше не оставлять хвосты.

      Во двор вошла зебра. Видимо, с Набережной. Зебра уверенной вихлястой походкой прошагала мимо, наверное, одна из зебр-вымогательниц. От нее воняло жженым кукурузным маслом.

      Неожиданно зебра направилась к подъезду Луценко, и я вдруг подумал, что она к нему и направляется. Что это зебра Треуглова, и она идет