cнарк снарк. Книга 2. Снег Энцелада. Эдуард Веркин

А мне Треуглов показался вменяемым человеком. Нельзя доверять зожникам, много раз в этом убеждался. Зожник каждую секунду отрицает себя настоящего и устремляется к себе улучшенному, перманентная фрустрация, недоверчивость, обсессивно-компульсивный синдром, срыв обязательств.

      – Просят вернуть деньги, – повторил Луценко.

      И еще дерьмовее.

      – Но ты им объяснил?

      – Пять раз объяснил, – заверил Луценко. – Что мы внесли предоплату за спортбазу, за аренду, за бассейн и еще за хрен знает что! Я пытался объяснить, но этот баран оглох от анаболиков.

      – И что?

      – Сказал, что у нас месяц.

      – Что?!

      Кажется, я это выкрикнул. Во всяком случае, в мою сторону обернулись почти все в столовой, а гадкий мальчик уронил яичницу на шорты.

      Пришлось отойти в сторону.

      – Я ему все объясняю, а его словно переклинило, – продолжал Луценко. – Требует денег и хочет с тобой побеседовать. Я сказал ему, что ты в отъезде и просил не беспокоить.

      – Правильно. Мне сейчас несколько не до этого…

      На помощь к гадкому мальчику подоспела его мама. Я подумал, что она тоже зожница – слишком худая и с физкультурным остервенением в глазах; разумеется, она набросилась на блондинку Катю.

      – Ты, Вить, лучше поосторожнее, – вдруг сказал Луценко.

      – Что?

      – Осторожнее, – посоветовал Луценко. – Мне этот Треуглов совсем не понравился. Резкий слишком, давно таких не помню.

      – Ты же его проверял?

      – Проверял два раза, – заволновался Луценко. – Все вроде нормально было… Не, Вить, я действительно проверял!

      – Ладно, разберемся.

      – Может, отдать ему? – предложил Луценко. – Мало ли… Он, по ходу, непростой…

      – То есть?

      – Сам посуди, стал бы он так борзеть на ровном месте? Без подвязок-то?

      Не без логики.

      – Поэтому я и предлагаю – поговорить, объяснить, может, рассрочка или на осень перенесем. Дело в том, что через час…

      – Это их вина, мы ни при чем.

      Сказал я и отключился. Треуглову ничего отдавать не собираюсь, это даже не обсуждается. Но конвенция сорвалась, значит, остальных денег не будет. Это…

      Звонок. Луценко.

      – Вить, может, все-таки подумаешь? Мы на Верхне-Вичугской выставке что-то поднимем, нам эти терки сейчас не нужны…

      Я отключился. И телефон немедленно зазвонил снова.

      – Миша, пошел в жопу.

      – Я не Миша.

      – А кто? – спросил я.

      И только сейчас посмотрел на номер. Незнакомый. На другом конце сопели.

      – Кто это?

      – Роман.

      – Какой Роман? – спросил я.

      Но я уже понял какой.

      – Мне не нужна карта, – сказал я.

      Отключился, немедленно внес номер в черный список. Не желаю слушать…

      Значит, все-таки Роман. Вряд ли такое совпадение, посылку отправил он, наверняка. Зачем… Плевать зачем. Не собираюсь думать зачем. Пошел и он в жопу вместе с Мишей.

      Звонок.

      – Вить, трубку не бросай, – попросил Луценко. – Тут эти сумки привезли.

      – Кто? –