Зона вылета. Ольга Смит

что кажусь странной. Но действительно есть кое-что, о чем вам лучше узнать как можно раньше.

      – Что же это? – Павел был заинтригован и, наверное, готовился услышать что-то фантастическое.

      Я набрала в грудь больше воздуха и произнесла на одном дыхании:

      – Я поклялась себе не вступать в сексуальные отношения с мужчинами в течение одного года.

      Павел опешил и изменился в лице от удивления.

      – Поклялись? Себе?

      – Да, это что-то вроде аскезы – добровольного самоограничения.

      – Не могу поверить. Вы серьезно?! Но почему? – никак не мог прийти в себя мужчина.

      Я вздохнула:

      – Это не просто объяснить. Если в двух словах, то у меня в прошлом году были большие проблемы из-за пикантного инцидента с одним мерзавцем.

      Кажется, Павел начинал мне верить.

      – У вас психологическая травма? Вы подверглись изнасилованию? – с беспокойством спросил он.

      – Нет-нет, ничего такого! Никакого изнасилования, – заверила его я, – все происходило по обоюдному согласию. В этом-то и дело, – я опустила взгляд на свои руки, но привычной липкой волны, охватывающей все изнутри, не последовало: наоборот становилось легче…

      – Но тогда зачем вы придумали себе такое строгое наказание? Вы лишаете себя важной части жизни на целый год!

      Не хотелось портить такой чудесный вечер своими безрадостными историями, но я решила ответить:

      – Дело не только в том случае. Я очень легкомысленно относилась к мужчинам. Не воспринимала никого всерьез, не понимала, насколько некоторые из них могут быть безумны. Как-то нарвалась на настоящего маньяка, еле спаслась. А моя двоюродная сестра обижена на меня из-за того, что я увела у нее парня на отдыхе. А я просто… Ни о чем не думала.

      Павел молчал и внимательно слушал. В его серых глазах не было укора или презрения, напротив, сочувствие и понимание, которых мне так не хватало последнее время.

      – Но однажды я серьезно подставилась и потеряла все. Никак не могу себе этого простить, – я вздохнула, грустно улыбнулась, разгоняя ненужные сейчас воспоминания, – поэтому мое наказание вполне обоснованно и обжалованию не подлежит.

      – Мне жаль, – сочувственно произнес Павел и дотронулся до моей руки, легонько сжимая пальцы, – я очень хорошо понимаю вас. Это страшное чувство сожаления о содеянном мне слишком хорошо знакомо.

      Я повернулась к нему. Он продолжил:

      – По моей вине пострадал близкий мне человек.

      Павел смотрел на закат, а я не могла отвести взгляда от его серьезного профиля, четкой линии плотно сжатых губ. Он потерял любимую женщину? Я тихо спросила:

      – Что произошло?

      – Это долгая и неприятная история, – отозвался Павел, – не хочется портить воспоминаниями такой чудесный вечер. Тем более мы еще не разобрались с вами, – он повернулся ко мне. Лукаво изогнул широкую бровь, в глазах заиграли неведомые мне ранее озорные искорки. – Выходит, у вас не было близости с мужчинами… с нового года? – предположил он.

      – Нет, – я засмущалась, –