Путешествие туда и сюда. Сергей Гришин

кивнул, но не смог удержаться от дальнейших расспросов:

      – Но, если будет необходимость, какую скорость мы сможем развить?

      – Необходимую, – коротко ответил плут и добавил: – Проверять не советую.

      Полный счастья вопль раздался за нашими спинами. Я быстро развернулся и еле успел увернуться от копыта моего ушастого скакуна. Радостно болтая в воздухе всеми семью, включая хвост и уши, конечностями, Ницше парил в трубе, вращаясь при этом наподобие вентилятора. А котёнок, всё ещё сидевший у него на спине, изображал сосредоточенного управлением пилота.

      – Это как? – удивился Аркадий Петрович.

      – Очень просто, – ослик легкомысленно отмахнулся хвостом. – Мы с Че вежливо попросили.

      Антуан Пустопорожний обиженно засопел.

      – Что это за шовинизм и сегрегация? – возопил он в сторону Локи. – Почему я, учёный человек со степенями, не могу управлять вашим Радужным мостом, а какому-то ослу это позволено?

      Плут ничего не ответил, лишь улыбнулся в своей манере. А Бронислав Матвеевич подошёл к замедлившему вращение Ницше и что-то заговорщицки прошептал ему на ухо.

      – Папа! – предупреждающе воскликнула Василиса, но было уже поздно.

      С диким криком осёл рванул с места, обдав нас волной горячего, пахнущего сеном и навозом, воздуха. Впереди послышались крики. Сквозь прозрачные стенки мы, выпучив глаза, наблюдали, как этот странный болид сносит путешествующих по Радужному мосту асов, развив скорость пушечного ядра.

      Продолжалось сие безобразие лишь пару минут, после чего мой ослик с выражением абсолютного счастья на морде приземлился рядом со мной. Че тут же перепрыгнул на меня и затаился под рубахой.

      – Ну что, скорость устраивает? – криво ухмыльнувшись, спросил Локи у Бронислава Матвеевича.

      Тесть смиренно кивнул.

      3

      А потом мы долго, но не нудно, плыли вверх. Не нудно благодаря стараниям Локи, который, надо отдать ему должное, подробно и в красках описывал помещения на этажах, персонажей с ними связанных, и рассказывал истории, с этими личностями происходившие. Особенно мне запомнилось сказание о некоем могучем скандинавском богатыре Уле Эйнаре Бьёрндалене, который, даже пребывая в старческом маразме, на своих лыжах обгонял всех пешеходов. И не только пешеходов. Когда я спросил про способ его передвижения в летнее время, плут усмехнулся и многозначительно подвигал бровями, а потом то ли в шутку, то ли всерьёз промолвил:

      – А кто тебе сказал, что он их вообще когда-нибудь снимал?

      – Стесняюсь спросить, – подал голос Аркадий Петрович. – Его что, прямо в лыжах похоронили?

      – Почему похоронили? – вполне естественно удивился Локи. – Герои не умирают.

      И никто даже не попытался уточнить, что он имел в виду. Лично я подумал о Хель и её мальчиках. Те, конечно, умирали, но ненадолго. Правда, лыжников среди них я не заметил.

      Антуан продолжал снимать на свою многострадальную пипку всё, что в кадр попадало, Аркадий Петрович, судя по блуждающему взгляду, явно сочинял