Зарубки Бабы-Яги. Оля Тулянская

посочувствовала я.

      – Но я не в обиде. Шоумены на то и годны, чтобы врать.

      Посмеялись.

      Назад ехали расслабленные и довольные. Для операторов, коль съемка закончена, то и рабочему дню – финал, а по времени – середина дня.

      Влад дремал на заднем сиденье, а инженер Андрюха за рулем довольно улыбался, даже не огрызался на лихачей и «шашечников» на дороге.

      – Эх, хорошо с тобой, – начал он.

      Когда так оператор или инженер говорят, обольщаться не стоит, вовсе не о женских чарах речь, а об обыденном.

      – Андрюх, по-разному бывает, ты ж знаешь, – считается, что скромность украшает.

      – Понятно, что бывает, – согласился инженер, – но ты ж вхолостую работать не заставляешь. Это как пить дать.

      – Спасибо! – я усмехнулась. – Я, может, и заставляла, если б знала, как это – вхолостую работать.

      Думала, что Андрюха посмеется, но он нахмурился. Я удивилась:

      – Эй, ты чего?

      Андрюха, к слову, мужик опытный и серьезный, лишнего не болтает, работает молча, споро и терпеливо, зубы скалит только в перерывах и во время переездов. Сам он то ли бывший мент, то ли инженер-строитель, не помню точно. Кого у нас в видеоинженерах только не бывает. И если он так реагирует, значит, достала его какая-то бестолочь.

      – У тебя как редактор? – вдруг спросил Андрюха. Я пожала плечами.

      – Нормальная, не ссоримся…

      – Ты ж не под Кларой?

      – Не!

      – Хорошо. А то чудит она по-страшному.

      Ого! Что б Андрюха вот так вслух характеристики редакторам раздавал – диво-дивное…

      – Тоже мне новость! Все чудят, – поддакнула я.

      – Не, не так! У нее корры все молодые, неоперившиеся. Это ладно. И то, что они не знают, что им нужно, и просят картинки побольше, тоже привычно.

      – Сейчас все перестраховываются. Что там корры, редакторы не знают, чего от сюжета хотят, как его подавать…

      – Да, понятно! Но тут уже клиника конкретная… Прикинь, снимаем спикера. Васька оператором был, у него все чин-чином. Выставились на молочный, спикер в кадре, корр за кадром, как обычно, диалог минут на тридцать. Ну, это ладно, не впервой. Записали – стоп мотор – я уж кинулся свет собирать. И вдруг «малая» заявляет, что теперь снимаем то же самое, но с ней в кадре, она, значит, спиной будет сидеть по первому плану.

      Я засмеялась.

      – И что Вася?

      – Ну, ты ж его знаешь, он за матерным словом в карман не лезет. Отводит ее в сторонку, мол, что за дребедень, по два раза одно и то же записывать.

      – А она?

      – Заверещала, типа, два варианта надо, мало ли, что редактору понравится. Вася дар речи на секунду потерял. Но ладно Вася, ты бы видела лицо спикера, когда она ему снова те же вопросы задавать стала.

      Я представила и засмеялась. Андрюха сильнее нахмурился.

      – А нам не смешно было.

      – И что сделали?

      – Догадайся? Записали по новой. Спикер стерпел.

      – Видать, не искушенный, не знал, что у него есть право отказаться. А вот у вас нет.

      – Да, но что за ерунда? Мы же не можем предугадать