Радуга ярких проказ. Сергей Данилов

зол я на себя,

      Моё бездушье – неудача.

      Он шёл, страницы теребя,

      Беду от встречного не пряча.

      Хризолиты чудных сантиментов

      Опытный боец

      Я в тире всех зверей побил:

      Лосей, медведей, кабанов,

      Полдня без промаха палил

      В слонов, верблюдов и ослов.

      Мной восхищалась детвора,

      И продавец доволен был,

      А я подобием ядра

      Летел домой что было сил.

      Рука крепка, намётан глаз:

      Хотел – как опытный боец —

      Я тараканам в этот раз

      Устроить бойню наконец!

      Заботливый рассвет

      Вином залил я скатерть дня

      И ранних сумерек салфетки,

      Тянулась вяло ночь, бубня,

      Седой рассвет принёс таблетки.

      Как добрый доктор, сел на стул,

      Свет солнца скрыв за облаками,

      Холодным воздухом пахнул,

      Пожал туманными плечами.

      Он не ругался, не корил,

      Гнал прочь тяжёлое похмелье,

      Заботливо мне подарил

      Из аспирина ожерелье.

      Журчание весны

      Из снега дружеские ноги

      Торчали валенками вверх —

      Товарищ мой увяз в сугробе,

      Во мне родив невольный смех.

      Февраль мёл яростно метлою,

      Я слеп от ветра, белизны.

      Он наслаждался тишиною

      И ждал журчание весны.

      Московский свет

      В московских окнах негасимый свет,

      Но москвичей давно в квартирах нет.

      Сограждане со всей большой России

      Приехали сюда с периферии.

      В однушках гастарбайтеры живут,

      Доступен им сомнительный уют.

      Они снуют повсюду муравьями:

      Клан нужно обеспечивать рублями.

      В высотках сити иностранцев рать,

      Приходится недвижимость снимать.

      Съезжают бегло за город бабули,

      Расценки на аренду так раздули.

      Кто сколотил начальный капитал —

      В столицу тоже мигом прибежал.

      Чиновники, нефтяники, барыги,

      Банкиры – не простые забулдыги

      Заполнили престижные дома,

      Употребив на пользу закрома.

      Прельщает всех высокая культура

      И разветвлённая инфраструктура.

      В московских окнах меркнет вечный свет,

      Ведь москвичей давно в квартирах нет.

      Пируют новой жизни заправилы.

      Как мамонты, исчезли старожилы.

      Аудит любви

      Колёса диктуют посланья,

      Призывно кричит тепловоз.

      Расстались – адью, до свиданья.

      Дороги и чувств симбиоз.

      Реборды скрипят, упираясь,

      Вагонов течёт караван.

      Сказали мы всё, расставаясь,

      Чтоб выполнить нежности план.

      Столбы, провода, мелколесье,

      Полей бесконечных простор,

      В седых облаках поднебесье.

      Простых откровений затор.

      Грусть