Свадьба на углях. Диана Юнкевич

дышит жизнью, прежним величием и красотой. «Их души здесь! Они живы, пока жив дворец!» – подумала Марея. Она чтила и уважала законы предков. И чтоб вот так, в одночасье, взять и лишиться памяти… У нее перехватило дыхание. Она с беспокойством смотрела вокруг, видела, как стены дворца тускнеют, а сам он осел, будто испугался.

      «И ты испугался перемен! – подумала Марея. – Хорошим переменам сердце радуется, а в моем – тоска…»

      Увидев, что некоторые портреты потрескались, она почувствовала ноющую боль – их боль. Марее показалось, что она вскрикнула:

      – Вы тоже не хотите перемен? И вы правы! На смену великому может прийти малое, похожее на елочную мишуру, на шелуху, на грязь, лишающую меня истины, чистоты и силы. В чем тогда я найду спасение? Кто поможет, когда мне станет скверно, когда погаснет свет и наступит тьма? Неужто мишура? Неужели, когда я буду падать, я не почувствую заранее своего падения? Почему же так? Что со мной происходит? От чего я не слышу свое сердце? Неужели я обречена на погибель, или все-таки у меня есть выход?

      Тревога ее усилилась, но что делать, Марея не знала. На оживших картинах Марея тоже видела беспокойство – древние мудрецы и ее предки вздыхали, плакали, некоторые из них навсегда покинули свои рамы, а ее седовласый прадед недовольно бурчал:

      – Молодость! Молодость! Что ей советовать, все равно сделает по-своему!

      А барон, перекрикивая всех, со скорбным выражением лица возмущенно воскликнул:

      – Лучше жить одному, чем непонятно с кем!

      – Успокойтесь, барон Дорог! Не вам советы раздавать! Сами всю жизнь в библиотеке просидели, все штаны протерли, и хотите, чтобы наша деточка пример с вас брала?! – нервно отвечала прабабушка Мареи, баронесса Лютиция.

      – Казна у вас, вероятно, скудная? – в который раз повторил свой вопрос Креж, и, вернувшись к действительности, Марея наконец услышала его.

      От неожиданности этого перехода королева оторопела и совсем забыла, где находится и даже сколько ей лет; время затянуло ее в прошлое, где ей было хорошо, очень хорошо – только там она была по-настоящему счастлива. Марея растерянно посмотрела на принца – его темно-карие глаза словно прожигали ее насквозь. Ей стало неловко за себя, и, словно оправдываясь, она ответила:

      – Но почему? У нас все есть: горы самоцветов, злата. Богатств у нас много, но мне и в голову не приходило покрывать бриллиантами розовый мрамор. Принц, посмотрите, как красиво он переливается на солнце без всяких бриллиантов! – Марея подвела принца Крежа к высокому окну, вопрошая его одновременно с надеждой и тревогой.

      Принц недоумевал:

      – У вас есть богатства?! Ваше величество, а может быть, вам только кажется, что они у вас есть? Вы меня простите, но я привык видеть своими глазами. Вы же понимаете? У каждого человека свой глазомер. И еще – я люблю то, что можно подержать в руках. А то вдруг это все – ваши выдумки? Наши представления о том, что такое богатство, могут не совпадать. Пойдемте прогуляемся