Одноклеточная. Ольга Брюс

Поначалу был слышен быстрый разговор с одним из учителей, а через минуту эти же ноги неслись в дальний угол пустого коридора. Дверь кабинета с тоскливым скрипом распахнулась, и Наташа узрела запыхавшееся лицо встревоженной матери.

      – Собирайся, пошли домой, – задыхаясь после пробежки, затараторила Анфиса. Утерев лицо косынкой, которая недавно порхала в воздухе, пока она торопилась в школу, подошла к первой парте, положила руки на шершавую поверхность и сквозь слёзы простонала, – бабушке нашей плохо-о…

      – А что с ней? – Наташа завязала сзади двойной узел, поправила бретельки фартука и взяла сумку.

      – Вчера спину прихватило, а сегодня всю левую сторону парализовало, – жалея ехидную свекровь, Анфиса выпрямилась и, кряхтя, потёрла поясницу, – врач был, говорит, надо бы в больницу, а где ж её заставишь? Лежит, рот скособочен, только правой сторонкой пошевеливает. Упирается, ложиться в районную не хочет. Ну ни в какую.

      Всплеснула руками от безвыходной ситуации.

      – А папка? – Наташа направилась к двери.

      – А что папка? Говорит, это бабские дела, разбирайтесь сами. А её же мыть теперь надо да кормить. А когда мне? Вот за тобой и прибежала, – последовала за дочерью.

      – Мам, кормить? У неё же правая рука работает, как я поняла, – поравнявшись с матерью, Наташа сбавила шаг и задумалась. Это что ж получается, после школы придётся за бабкой присматривать?

      – Она вся в расстройствах. Плачет. Сама не рада своему положению.

      – Да отвезите вы её в больницу, – возмущённым голосом сказала Наташа, представив картину, как она будет кормить старушку кашей и вытирать ей рот. А она сидит и плюётся во все стороны.

      Видела Наташа такое, когда сама в больнице лежала вместе с мамой. Палата была огромная, тут тебе и дети, и взрослые – все в кучу. Стариков почему-то селили по углам, наверное, чтобы не мешали никому. В одно время приходили родственники, а в другое – медсёстры, чтобы убрать за пожилыми и ещё раз покормить. Кто-то из них сидел смирно, а кто-то лежал и плевался или вовсе зажимал губы и не давал шанса всунуть в рот ложку с мутным бульоном.

      – Не хочет, – поторапливаясь на работу, Анфиса резво перебирала ногами по истоптанной людьми тропинке. – Ты беги домой, а я – на работу. Кашу я уже сварила. Поговоришь с ней, язык-то шевелится, только не всегда понятно, что она там лопочет. Покормишь, если захочет.

      Анфиса вышла к дороге, остановилась и ласково посмотрела на опечаленную дочь.

      – Не переживай, и не такие на ноги вставали. Выздоровеет бабушка. Она крепкая, хоть и… – замолчала, уставившись в грустные глаза Наташи. После пятисекундной паузы продолжила подбадривать подростка. – Всё будет хорошо, доченька, – погладила по голове. – Ей сейчас наша забота нужна. Терпение и забота. Иди домой, там соседка за ней присматривает, но и у неё тоже свои дела есть. Некрасиво задерживать женщину.

      Развернувшись, Анфиса пошла в противоположную сторону, а Наташа опустила голову и нехотя пошлёпала домой – ухаживать за больной бабулей.

      – А если