Стартап. Михаил Пырков

этот как сквозь землю провалился. Мы решили, что его взяли под крыло ваши заморские оппоненты. И тут снова появляется информация о нём!

      Сигарета в пальцах Жилина сломалась, он с сожалением посмотрел на неё, и выбросил останки в корзину для бумаг.

      – Вы попали в точку, профессор, их разработкой заинтересовался Пентагон. Наши оппоненты – из другого ведомства, но Пентагон нам, безусловно, тоже интересен. Впрочем, тему они всё-таки закрыли.

      Учёный вскочил, забегал по залу и почти закричал:

      – Да, закрыли! Но ведь чем-то они три года занимались?! Ведь есть какие-то результаты, хотя бы и отрицательные! Ведь что-то они сделали?

      – Вы опять угадали. Они даже собрали экспериментальную установку.

      Профессор остановился как вкопанный и широко открытыми глазами глядел на капитана.

      – Откуда Вы знаете? Впрочем, я опять забыл, из какой Вы конторы.

      – Да, наша контора должна всё знать, как тот киножурнал.

      Жилин бухнулся на стул, снова ухватил собеседника за рукав и горячо заговорил:

      – Голубчик! Не томите! Вы же не просто подразнить меня пришли? Что у Вас есть?

      – У меня есть полное описание и даже чертежи этой установки.

      – Показывайте! Показывайте! Показывайте!!!

      Учёный буквально кипел и был готов оторвать деталь пиджака собеседника. Зиновьев аккуратно высвободился из хватки и заявил:

      – Безусловно покажу, профессор, но, для начала, два вопроса.

      – Конечно! Задавайте. Если Вы о гостайне, так мы все тут…

      – Это мне известно. Первый вопрос: проектом руководил некто Питер Горелик…

      – Петька?!

      – …а в штате состоял его однофамилец по имени Борух. Кто они?

      Жилин усмехнулся.

      – Борис Иосифович поменял-таки имя. А Питер – это его сын, Петька, Пётр.

      – Как-то странно: сын Бориса-Боруха – и Пётр.

      – Дело в том, что его жена почему-то была уверена, что бытовой антисемитизм из анекдотов перейдёт в погромы, и заявила мужу: «Или у сына будет русское имя, или ты его никогда не увидишь!» У неё была очень тяжёлая беременность, врачи еле спасли мальчика, и детей у неё больше быть не могло. Впрочем, бьют по морде, а не по паспорту… Зачем Вам это?

      – Для понимания ситуации. Это и был второй вопрос.

      Зиновьев открыл папку, вынул из неё первый лист, свернув, положил его в карман и вручил остальное профессору. Тот с жадностью выхватил её, и начал буквально глотать глазами содержимое. Бегло перелистав листы, он, с горящими глазами, сказал:

      – Я должен показать это коллегам. Вы позволите?

      – Безусловно.

      Жилин метнулся к дисковому телефонному аппарату, навертел номер и крикнул в трубку:

      – Все наверх!

      Через тридцать секунд в лабораторию гурьбой вломились восемь мужчин-белохалатников и загомонили:

      – Мы в курилке были! Изнылись все от нетерпения! Ну, что там, профессор?!

      – Вот, смотрите.

      Коллеги кинулись к папке и практически вытолкнули Зиновьева из-за стола – они его просто не