Один из многих. Егор Уланов

Соломонович прекратил оказывать трем товарищам всякое внимание и переключился на столпившихся вокруг него «приветствующих».

      Я думаю, именно тогда трио офицеров усвоило первый сегодняшний урок об устроении общества: обдумывай слово, прежде чем молвить. Урок обманчивый в своей простоте.

      Они, пройдя через толпу, опять встали чуть отстраненнее, вблизи белоснежной колонны.

      – Вот старый черт! – задыхался Беликов от злости.

      – Ловко он тебя поддел, – вполголоса выразился Василевский, быть может, совсем наугад.

      – А потом, потом, я не отвечал, думал, все пропало, хорошо… у-ух, слава богу… – Беликов схватил бокал у проходящего слуги и сию же секунду осушил.

      – Не переживай ты! Старичок просто любит поиграть словами. Такой грешок у многих к его годам водится, – делая доброе лицо, утешал Беликова Немов.

      – Играют словами в компании друзей. А это общество! Тут запросто ничего не скажут. Мало ли что обо мне подумают… – уже успокоившись и отдышавшись, возразил Беликов. Выбритые щеки его посинели.

      Василевский обратился к Немову, весьма цинично высказав следующее:

      – Ты придаешь безбожно малую силу молве, и оттого медлишь по службе…

      – Воистину! – поддержал Беликов, еще задыхаясь.

      – Ах так! – улыбаясь, отвечал Немов. Вообще для него было крайне неприятно любое посягательство на чин, заработанный честно. Как правило, он не брезговал силой призвать к ответу. Однако от своих друзей офицер готов был слышать многое.

      – Я хоть не был оконфужен маразматичным старикашкой, – сказал Немов, предвкушая победу и потирая свои черные блестящие как крахмал усы.

      – Воистину! – поддержал теперь Василевский.

      Смех пронзил обоих, задорный и детский.

      Василий встряхнул головой:

      – Оконфужен… Слово-то какое! Где вычитал? – энергия и сила вернулись к нему.

      – Сегодня у нас девятнадцатый век, – паясничал Немов, – надобно соответствовать, Василий Робертович.

      – Вы друзья мне? Таких врагу не пожелаешь, – сдерживая улыбку, парировал Беликов. – Ну, будет, будет. Лучше посмотрим на дам.

      Немов, усмехнувшись, отмахнулся:

      – Не мне женатому за юбкой волочиться. А вам бы двум придаткам не мешало.

      Василевский, следя за толпой юных дам, заметил тихо:

      – Зачем, по-твоему, придуманы любовницы, Владислав?

      – На что намекаешь?– покачав головой, гордо отвечал Немов.

      – Очень просто завести, как рыбку… – улыбнувшись, прошептал Василевский.

      – Фу… – с явным притворством издал Немов.

      Беликов глазел откровенно, согласно кивая словам Василевского. Они оба радовались многообразию красавиц, которые сами были не прочь пококетничать, завлекая мужские сердца все дальше и дальше от разума и здравого смысла. В этом есть ослепляющий аффект красоты.

      Плавные мотивы вальса ласкали уши. Немов ощутил прохладное спокойствие и сделал победный глоток.

      После