В шаге. Юрий Никитин

в сексе без обязательств прибегать к ним дурной тон.

      Я поинтересовался:

      – Пива?

      Она покачала головой, глядя в потолок.

      – Ситро, если ещё есть. В горле пересохло.

      – Лимонад подойдёт?

      – Подойдёт. Лежи, я сама возьму.

      Я наблюдал, как она легко вспорхнула и, двигая из стороны в сторону маленькими тугими ягодицами, прошлёпала босыми подошвами к холодильнику.

      По тому, как уверенно открыла, почти не глядя взяла бутылку лимонада и тут же захлопнула дверцу, понял, что и я недалеко ушёл от «всех». По крайней мере, набор в холодильнике стандартный и всё стоит в привычном для мужчин порядке.

      Ну и хрен с ним, подумалось сердито. Ниже пояса мы все одинаковы. Различия начинаются только в коре головного мозга. Даже не в самой коре, подумаешь, кора, на то она и кора, что кора, а только в неокортексе.

      – Что молчишь?

      Теперь и она со мной на «ты», так что секс всё ещё ускоряет сближение.

      – Да так, – ответил я лениво. – Просто…

      Она откупорила бутылку, сунула мне в руку стакан и быстро наполнила.

      – Охладись!

      – Да мы особо и не разогрелись, – заметил я, – а ты как?

      – Всё хорошо, – заверила она. – Коротко и просто. А теперь расскажи, чем занимаешься.

      Я вскинул брови.

      – Разве не знаешь?

      – Только в общих чертах, – сообщила она. – Поговаривают, тебе прочат повышение?

      Я покачал головой.

      – Выше некуда. Я зав важнейшего отдела, а на административную работу не пойду.

      – А новый корпус в Южном Бутове? – спросила она. – Что там будет?.. Институт гудит, что власти выделили семь миллиардов на спешное развитие искусственного интеллекта и двенадцать на ускоренную разработку нейролинка!

      – Это политика, – ответил я с достоинством, – учёные гнушаются ею интересоваться.

      Она сказала серьёзно:

      – Но правят нами политики. И деньги дают они.

      Я протянул ей опустевший стакан, она наполнила, остатки вылила в свой, а пустую бутылку опустила на пол у кровати.

      Я лениво любовался её ловкими грациозными движениями. Мелькнула мысль, что в одинаковых квартирах с одинаковыми мужчинами проделывала это сотни раз, ощутил даже смутную жалость, что уже не найти в сексе жгучей романтики, таинственности и запретности, что благодаря запретам так украшали это нехитрое занятие раньше.

      – У меня прекрасная работа, – заверил я. – А на всё остальное мне… как мудрой вороне в полёте.

      – У меня тоже, – сказала она серьёзно. – Это же так здорово, вгрызаться в тайны нейроаксоники!.. И находить моменты, что могут изменить мир! Любые другие радости, вроде секса или бухалова, не могут заменить…

      Вообще-то в мире есть и другие радости, сказал я про себя, но смолчал, неуместно было бы сказать такое, лёжа с голой женщиной в постели. Хотя по большому счёту права. Это в мире Дон Жуана не было радостей выше, но тогда секс был связан с мощными инстинктами доминантности. Женщину нужно было принудить