Айрин, графиня из Бездны. Izzi Genius

землю покрывала хаотичная сеть пересекающихся росчерков. Дочь вопросительно посмотрела на отца. Он улыбнулся.

      – А теперь давай я.

      Он достал своё копье и уверенными движениями принялся выводить остриём линии на земле, временами бросая взгляд на лёгкое. Управился он за две минуты, и его росчерки, тоже пересекающиеся и неровные, образовывали странно правильный узор. Айрин посмотрела на свой рисунок – он был лишь бледной копией отцовского.

      – Видишь? Я хочу, чтобы каждый раз, когда я буду приходить с охоты, ты рисовала такой рисунок. И помни, во времени я тебя не ограничиваю. Сейчас у тебя получилось плохо лишь потому, что ты рисовала сосуд за сосудом, по частям, короткими линиями. В следующий раз прежде чем рисовать, попробуй отследить артерию полностью. Попробуй нарисовать её, не обращая внимания на другие. Хорошо?

      Девочка кивнула. И отец, довольно улыбнувшись, поднял её на руки и понес в дом.

      С этого дня два-три раза в неделю отец приносил какой-нибудь орган убитого животного и просил дочь нарисовать сосуды. Та брала в руки палку и долго всматривалась в плоть, легонько выводя на земле линии. Постепенно линии становились всё четче, а узор – всё сложнее. Через два месяца отец объявил, что завтра устроит соревнование.

      – Постарайся рисовать как можно лучше. Подробнее. Если сможешь так же, как у меня, тебя ждёт сюрприз.

      На следующий день Айрин ждала отца с нетерпением. Тот ушёл на охоту ещё в сумерках и вернулся к обеду, с диковинным животным на плечах.

      – Вот, нарисуй – отец положил перед дочерью печень животного. Голос его при этом дрогнул. Аури вгляделась в орган. Что-то в нём было неправильное. Она моргнула, провела рукой по глазам и снова вгляделась. Дело было в цвете – он странно себя вёл.

      – Что-то не так? – спросил отец.

      – Нет, нет, всё нормально – ответила девочка и начала отслеживать сосуд.

      – Я же вижу, тебя что-то смутило. Что?

      Айрин замешкалась и посмотрела на отца. Тот внимательно смотрел на неё. Слишком внимательно.

      – Цвет – наконец произнесла Аури.

      – Да? Что с ним?

      – Тут другой цвет – продолжала девочка, ободрённая поддержкой отца – Он будто… он будто сверху.

      – И какой это цвет?

      – Розовый.

      Отец наклонился и посмотрел в глаза.

      – Розовый, как у малины? Или розовый, как у мякоти айдахо?

      – Как у малины.

      Гленн счастливо рассмеялся, схватил дочь, поднял над головой и закружился.

      – Да! Да! А я знал! – радостно кричал Гленн, подбрасывая дочь на руках – Знал! У тебя получилось!

      Айрин ничего не понимала, но, зараженная радостью отца, смеялась вместе с ним. Наконец он опустил её на землю, обнял, а затем, вспомнив, схватил на руки и побежал к дому.

      – Лин! Лиин! – закричал он, подбегая к порогу, и одним махом влетел в дом. Линария, готовившая обед, всё бросила и шагнула к ним навстречу.

      – Что случилось?

      – Аури увидела ауру!

      Линария облегченно улыбнулось. И тут же в её глазах засверкали молнии.

      – Чтоб