Дровосек для Булочки. Ольга Викторовна Дашкова

выглядеть мямлей и размазней, как это было с бывшими козлами. Почему нельзя просто промолчать, быть не джентльменом, а элементарно человеком?

      Молчаливым человеком.

      Девушка посмотрела на своего случайного любовника, волосы растрепанные, глаза прищурены, на лбу испарина, нет, на джентльмена он не тянул, вот дикий дровосек из леса – да.

      А вот Семена так не отчитывали давно, мама в седьмом классе журила, Наташка ныла, орала, пилила, но вот чтоб так культурно послали, даже приятно было.

      Он наблюдал, как эта сочная Серафима запахнула халат, туго затянула на талии, он явно был ей мал, грудь так и норовила выпрыгнуть из глубокого декольте. А он, как рыцарь, готов был поймать ее, прижать к себе, потискать, пососать сосочки.

      Так, Сема, стоп!

      – Уберите собаку, я пойду.

      – А ну, стоять! – догнал, схватив за локоть, развернул, Сима часто заморгала, запрокинув голову, смотрела на здорового мужика. – Там минус тридцать уже точно, а ты без трусов. Мама не учила, что нужно надевать нижнее белье, когда выходишь на улицу?

      – Так получилось. И вообще, зачем вы убили нашего гуся?

      – Семен.

      – Нет, у него не было имени, а может, и было, я не знаю, нужно у бабы Зои спросить.

      – Меня зовут Семен, не гуся.

      – Ой.

      – Так что случилось?

      У Терехова вместе с диким желанием размножаться возникло и желание помочь, защитить, обогреть.

      Почесал затылок, утопая в голубых глазах Серафимы. Она начала говорить, но половина слов поглотили шумы в голове.

      – Там дверь, я вышла, что-то звякнуло, а открыть уже не смогла. Пошла просить о помощи, а тут вы… Семен.

      – А здесь я.

      Пауза – слишком длинная, слышно, как на стене тикают часы, как где-то в глубине дома звонит телефон.

      Это что, какая-то подстава? Почему она так смотрит? Или это мозги Терехова плавятся при виде милой мордашки и шикарных титек?

      – Что вы делаете? Что… что…

      – Снова стоит, потрогай.

      Нет, Терехов не был джентльменом никогда.

      Сима не успевает вырвать руку, как ее ладонь прикладывают к паху, она чувствует твердый мужской член, ее собственные внутренние мышцы сжимаются.

      Тело откликнулось, оно все еще помнит, как именно он был внутри. Как проникал и заставлял кончать. Хотя это мог быть любой, наверное, любой – с голодухи, какая была у Серафимы, случится и не такое.

      Но Сима еще не знала, что случится еще, и какие невероятные ощущения принесет этот Новый год.

      Голубоглазый охранник, обман и сомнения

      – Да что вы себе позволяете? Прекратите!

      – А ты странная.

      – Это я странная? Вообще-то, это не я убила гуся и бросила его тушку на крыльце. А потом… потом…

      – Судьба у него такая.

      – И не я приставала и не лапала вас.

      Семен нахмурил брови, почесал бороду, ему нравилась эта булочка. Или как ее там, Серафима? Ей шло это имя, и где-то он его уже слышал. Но девушка так красиво открывала ротик от возмущения, часто дышала, грудь вздымалась, а его член реагировал на все это, как солдат во время дембеля.

      – Вы…

      – Мы