Только через мой труп. Рекс Стаут

вот.

      Он улыбнулся и положил шпагу на место.

      – Теоретически такой удар способен поразить сердце, но в тот раз теорию применили на практике. Эту штучку мне в виде сувенира подарил один полицейский, мой друг. В газетах же вещицу окрестили col de mort. Шея… нет, не шея. Ворот. Воротник смерти. Потому что он надевается на кончик шпаги, словно воротник. Забавно было заполучить такую вещицу, – закончил Милтан.

      – А теперь вот она исчезла, – коротко повторила его жена.

      – Я все же надеюсь, что нет, – нахмурился Милтан. – С чего бы ей исчезать? И так здесь довольно было разговоров о краже. Найдется. Поспрашиваем всех.

      – Надеюсь, вы ее найдете, – сказал я. – Все это довольно странно. Кстати о расспросах: вы не против, если я поболтаю с кем-нибудь из тех, кто прибирает в фехтовальных залах?

      – Но зачем… для чего?

      – Да просто чтобы немного поболтать. А кто, кстати, там убирает?

      – Консьерж. Но я не могу понять, зачем вам…

      Его жена, указав на меня взглядом, прервала его.

      – Думаю, – невозмутимо заявила она, – он хочет выяснить, остались ли сигаретные окурки и пепел в том зале, где фехтовали мисс Тормик и мистер Ладлоу.

      Я восхищенно хмыкнул, потом, глядя на нее, произнес:

      – Если позволите, миссис Милтан, то я бы сказал, что мог сразу догадаться, какая вы большая умница.

      Она промолчала, не сводя с меня глаз.

      – Что касается меня, – объявил Милтан, – то я не понимаю, зачем вам взбрело в голову разузнавать насчет сигаретных окурков. И уж совсем ума не приложу, как об этом догадалась моя жена. Сам-то я соображаю туговато.

      – Ну, это извинительно для человека, столь мастерски владеющего клинком. Так могу я повидать консьержа?

      – Нет, – резко ответила Жанна Милтан.

      – Почему?

      – Не вижу в этом никакой необходимости. Не знаю, что́ у вас на уме, но я заметила, как вы не спускали глаз с мисс Тормик, – хотя все полагали, что вы пришли сюда как ее друг. Если вы хотите узнать, в самом ли деле они курили с мистером Ладлоу, спросите об этом у нее самой.

      – Непременно спрошу. Я и сам собирался так поступить. Но чем я могу ей повредить, если потолкую с консьержем?

      – Не знаю. Может, и не повредите. Но вчерашний инцидент, на мой взгляд, исчерпан. И без того он наделал немало неприятностей, да и потом еще может нам повредить. Дело крайне деликатное, а уж в таком месте, как у нас… Одним махом можно все испортить. Даже если вы и впрямь не помышляете навредить мисс Тормик и нам, я все равно предупрежу консьержа, чтобы не отвечал на ваши вопросы, коли уж вам удастся до него добраться. Я говорю с вами прямо. Зайти в оружейную, чтобы осмотреть щитки и проверить, действительно ли на каком-то из них перетерся ремешок, вам тоже не позволят.

      – Почему вы решили, что я захочу это сделать?

      – Потому что вы не похожи на дурака. А коль скоро вас заинтересовали окурки, то я не сомневаюсь, что вы доберетесь и до порванного ремешка. Я вашего брата знаю, вы народ любопытный.

      Я пожал плечами:

      – Ну хорошо. Во всяком случае, слово вы подобрали