Где Цезарь кровью истекал (сборник). Рекс Стаут

к боссу. Когда я подошел, мужчина повернул голову, и я узнал Лy Беннета, секретаря Гернсейской лиги.

      – Арчи, я должен поблагодарить тебя за фрикасе. – Вульф положил на стол салфетку. – Оно великолепно. Только американские женщины, да и то немногие, умеют делать хорошие клецки. Ты знаком с мистером Беннетом?

      – Да, мы встречались.

      – Ты можешь без особых осложнений освободиться от… – Он указал большим пальцем в сторону моего столика.

      – Прямо сейчас?

      – Как можно скорее. Если ты не слишком увлечен беседой. Мистер Беннет разыскал меня по просьбе мистера Осгуда, который ждет нас в дирекции ярмарки.

      – Хоть я и увлечен, но все улажу.

      Я вернулся к своему столику, сообщил Лили, что нам придется расстаться, и попросил подать счет. Обед обошелся в один доллар шестьдесят центов. Оставив двадцать центов сверх счета на богоугодные дела, я с гордостью отметил, что на этом деле наша фирма получила двадцать центов чистого дохода.

      С явным разочарованием, но без заметного раздражения Лили сказала:

      – А я думала, что мы вместе проведем весь день. Посмотрим скачки, покатаемся на карусели, побросаем в цель мячи…

      – Нет! – твердо возразил я. – Не сейчас. Что бы ни готовило нам будущее, что бы ни случилось, днем я на работе. Запомните раз и навсегда, что я человек подневольный и могу развлекаться только в свободное время. Я работаю даже тогда, когда вы об этом меньше всего подозреваете. Во время нашего восхитительного обеда я тоже работал и зарабатывал деньги.

      – Наверное, когда вы говорили мне все эти очаровательные комплименты, главная половина вашего мозга трудилась над какой-нибудь сложной проблемой?

      – Вот именно.

      – Милый Эскамильо, дорогой Эскамильо, но ведь день когда-нибудь кончится, да? Что вы делаете вечером?

      – Это известно только Богу. Я работаю на Ниро Вульфа.

      Глава седьмая

      Комната, куда провел нас Беннет, представляла собой просторное помещение с высоким потолком и обитыми тесом стенами, в одной из которых было два запыленных окна. Единственную мебель составляли три больших грубых стола и десяток стульев. На одном из столов была навалена охапка выцветших флагов и стояла корзина с яблоками. Остальные столы пустовали. Из стульев были заняты только три. Сидней Дарт, председатель совета Североатлантической ярмарки, который помещался на одном из них, поднялся, когда мы вошли. Фредерик Осгуд сидел ссутулившись, с усталым и горьким, но решительным выражением лица. Нэнси Осгуд выглядела несчастнее всех.

      Беннет представил нас. Дарт пробормотал, что его ждут дела, и торопливо вышел. Вульф с безнадежным видом обвел глазами комнату и остановил взор на мне, безмолвно умоляя найти где-нибудь более подходящий для него стул. Но я безжалостно покачал головой: невозможно. Он поджал губы, вздохнул и уселся.

      – Если я могу быть чем-нибудь полезен, то останусь… – промолвил Беннет.

      Осгуд покачал головой:

      – Спасибо, Лу. Можешь идти.

      Беннет