Сборник рассказов «Фотокарточки». Павел Никоненко

успокоения бури, или хотя бы ослабления ветра. По ощущениям, от того что мы прошли, дом был совсем рядом. И идти оставалось, децл, как бы сказал папа.

      Вода в яме дошла до колен. Отец выпрыгнул наружу и жестом позвал меня. Ветер успокоился или ушёл, и дождь теперь не стрелял, а просто бил по одежде. Шли по мокрым камням, мху и лишайнику, что вновь появились под ногами. Из тумана так же вылезли деревья, камни, кусты и дом впереди. Он был уже совсем близко. Дом назывался общим, ведь строили его для всех кто мог пройти мимо. Каждый спящий в нём обязан был следить за домом во время пребывания. Этих правил никто не писал, но все их понимали. Наверное тут бывает не больше десятка людей за весь год. И каждый оставляет что-то своё следующему. Еду, спички или нож, не суть важно. Отец рассказывал что в таких местах люди крайне уважают друг друга. Мусор забирают, а поломки чинят. За домом следят, убирают и поддерживают жизнь. Насколько возможно.

      Небольшой дом, частично укутанный землей от холода. Дверь чуть покосилась вниз и с трудом открылась. Внутри было чисто и сухо, стены из грубых досок. По центру стояла толстая, хорошая буржуйка, рядом дрова на растопку. По левую сторону кровать сколоченная из таких же грубых, как и на стенах, досок. Справа от печи было маленькое окошко, рядом стол и за ним раскладушка. Под столом виднелась веревочная ручка люка.

      – Открой люк и положи туда еду. Если там уже что-то есть, достань на стол. После, за дровами. Натопим!!!

      В люке был топор, огниво, банка консервов без этикетки и старые листья.

      – Листья оставь, это от крыс. Топор возьми.

      Топор выглядел хорошим. Длинное топорище, узкое лезвие с опущенным вниз носом и красивая гравировка на металлической части. Прочный, сбалансированный и очень удобный в руке. Его наверное делал хороший мастер. Крепко сжав находку, и не отрывая взгляд с надписи, я пошёл на улицу. Дождь немного покрапывал и было сыро. Земля мокрая и весьма измотанная ветром. Перебитая трава лежала на боку, кучки мха кое-где порвало. Рядом была небольшая поленница с крышей. Дров было достаточно для обогрева.

      – Ты вот дров взял. Сухие, хорошие. А новых почему не наколол?

      – Ну… Я…

      – А люди завтра прейдут, как будут печь топить?

      – А кто придёт?

      – Никто! Быстро иди коли. Уселся.

      Полный непонимания и стыда, я пошёл колоть дрова. Как раз к началу нового дождь, я восстановил прежнюю кучу и увеличил её в двое. Сложил аккуратно оставшиеся чурки, отправился обратно, в дом. Внутри уже было тепло. Отец сидел напротив печки-буржуйки и смотрел на огонь через узкую щель. Уго куртка весела рядом, на натянутой верёвке. Я тоже снял свою и повесил рядом. Только после этого, я почувствовал приятный запах смол, дрова уютно трескались в топке. Я сел рядом и задев взглядом огонь, больше не отрывал. Так мы сидели какое-то время без движений. Просто отдыхали и думали о своём. О той злой буре, о пути позади и дороге впереди. Как встретит нас пик. Подарит ли желанный фульгурит.

      Через время мы набросали ужин, согрелись хорошо, вкусно поели и сели пить горячий чай на травах