«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник). Юрий Корчевский

времен моей молодости:

      %%%На братских могилах не ставят крестов,

      И вдовы на них не рыдают,

      К ним кто-то приносит букеты цветов,

      И вечный огонь зажигает.

      Здесь раньше вставала земля на дыбы,

      А ныне – гранитные плиты,

      Здесь нет ни одной персональной судьбы,

      Все судьбы в единую слиты…

      У входа кашлянули. Я поперхнулся и замолк.

      В дверях стоял Кравцов:

      – Ты что же замолчал? Пой. Песня душевная. И как же точно схвачено: «вставала земля на дыбы»!

      И я допел. Кравцов потер глаза:

      – Пылинка попала. Давай еще выпьем – помянем парня.

      Он разлил оставшуюся водку в алюминиевые кружки. Мы

      выпили.

      – Откуда песню такую знаешь, Колесников?

      – Слышал, командир, когда под Вязьмой воевали, от хлопцев экипажа нашего. Нет уже в живых ни механика нашего, ни стрелка. – Я вспомнил Петра и Алексея. Да и что мне еще оставалось ему сказать, когда будущий бард Володя Высоцкий родился в 38-м, всего-то три года назад?

      На следующий день Кравцов явился из штаба с добрыми вестями:

      – Ну, разведчики, готовьте дырки под награды. Не зря старались, когда немца волокли. Очень ценный «язык» оказался. Представляете, та рация – дивизионная, офицер – начальник, много чего рассказал, да еще и карты в планшете ценности немалой оказались. Сегодня утром его самолетом в Москву увезли.

      А меня теплой волной переполняла гордость за нас. Известно же – вовремя отмеченный успех, а тем более обещанная награда окрыляют.

      Жизнь пошла своим чередом.

      В одну из вылазок мы едва не столкнулись на нейтральной полосе с немцами. Дело было, как водится, ночью. Мы ползли вперед – за старослужащим Самсоновым. Вдруг он замер. Кравцов подполз к нему.

      – Слышь, командир, немцы ракеты пускать перестали, а левее – у соседей – перестрелка. Как думаешь, к чему?

      Лейтенант сообразил сразу:

      – Разведку на нашем участке выслали?

      – Похоже.

      Мы – все четверо – забрались в воронку от снаряда и приготовили автоматы. Через некоторое время впереди послышался шорох, показались смутные тени. Кравцов точно знал, что на этом участке никто из разведчиков – полковых, дивизионных, армейских – возвращаться не должен.

      – По моему сигналу – огонь! – прошептал командир.

      Мы затаились, даже дышать стали, как нам показалось,

      реже.

      Тени приближались, но как-то уж очень осторожно. А до наших позиций недалеко. Сомнения отпали – немцы. Теперь важно раньше времени себя не выдать. Мы ждали. И тут наш командир дал прицельную очередь. Раздался крик боли. Мы дружно ударили по теням из автоматов.

      Со стороны их разведгруппы ответных выстрелов не последовало – видимо, все погибли. Зато с немецких позиций тут же открыли огонь минометы. Густо ложились мины, на спины падали комья земли. Однако от разлетавшихся осколков нас укрывала глубокая воронка. Только бы не прямое