«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник). Юрий Корчевский

русский.

      – Документы покажи, – прохрипел раненый.

      Я достал из кармана красноармейскую книжку и отдал бойцу, который передал ее раненому. Тот прочитал, вернул бойцу, он – мне.

      – Где твоя часть?

      Я выматерился:

      – Там же, где и твоя, наверное. Разбита. От батальона я один живой остался, вот к своим пробираюсь.

      Похоже, мой мат успокоил их больше, чем документы.

      – Покушать есть чего-нибудь?

      Я развел руками.

      – У тебя карта в планшете?

      Я кивнул, подсел к командиру, открыл планшет и достал карту.

      – Как думаешь, мы где?

      Я попытался сориентироваться, потом ткнул пальцем:

      – По-моему, здесь.

      Командир, на петлицах которого было три шпалы, закатил глаза и захрипел.

      – Жалко полковника, сил нет, – тихо сказал красноармеец. – Второй день я здесь с ним сижу. Как ранили его – тащил на себе, сколько мог, да уже невмочь, тяжел он больно.

      Я дотронулся до груди командира. Что-то уж под гимна-

      стеркой больно мягко, ребер не прощупать. Красноармеец насупился:

      – Убери руку!

      – Да ты чего? Я же только посмотреть хотел – он не умер, часом?

      – Дышит еще, это не первый раз.

      Минут через пятнадцать полковник пришел в себя.

      – Нести сможете? – обвел он нас измученным взглядом.

      – Попробуем. Только надо что-то вроде волокуши смастерить.

      У бойца на поясе висела в чехле финка. Мы срезали две толстые жерди, очистили от сучков и просунули жерди в рукава шинели бойца, до того висевшую скаткой через плечо. Осторожно перенесли полковника.

      – Ладно, я первый тащу, – предложил я.

      Подобрал свое оружие, перекинул ремни через плечо. Взялся за жерди, приподнял и потащил. Тяжел полковник, а с виду – вроде щуплый.

      Жерди наезжали на кочки, корни деревьев. Полковник лишь зубами скрипел, когда сильно трясло.

      – Крепись… командир… – обливаясь потом, хрипел я. – Вот дотащим тебя до… своих… в госпиталь определим.

      Я замолк. Тащить и говорить одновременно было совсем невмочь.

      Через километр я совсем выдохся. Опустил волокушу и повернулся к красноармейцу, шагавшему рядом:

      – Теперь ты.

      Боец взялся за жерди и потащил. Я шагал рядом. Потом обогнал:

      – Иди за мной. На немцев, ежели нарвемся, я задержу – у меня автомат.

      Боец лишь кивнул. На висках и шее его вздулись жилы.

      Я оторвался метров на пятьдесят, передвинул МР-40 на живот.

      Прошли мы совсем немного – метров пятьсот, когда красноармеец опустил волокушу.

      – Все, не могу больше! – В изнеможении он рухнул на землю.

      – Ну хорошо, давай передохнем. Потом я потащу.

      Мы полежали на земле. Когда боец отдышался, я взялся за жерди:

      – Иди впереди.

      Я шел и шел, упираясь, как бык. И только когда почув-

      ствовал,