Спасите ведьму, или Некроманты здесь скромные. Анна Томченко

безымянной могиле, ограждённой ветками остролиста. Сизая лихорадка не смертельна, если вовремя заметить первые признаки, но через две недели она начинает пожирать тело изнутри, первыми отказывают легкие, а потом почки, последним сдаётся сердце. Она губит и простых людей и магов, и не существует какого-либо иммунитета. Он опоздал на семь дней. Он бы успел ее вытащить, погрузить в стазис, выкорчевать из тела заразу, но он был в патруле.

      Три года траура, два из которых – на восточной границе, в качестве добровольца с теми, кто задавливал смуту.

      Перестал ли он себя винить? Нет. Никогда не перестанет. И то, что он вернулся к жизни, не даёт ему право жить. Он просто перестал привлекать внимание. Это тяжело, когда рядом человек, который хоронит себя заживо, и это – эгоизм, продолжать упиваться своим горем, заставляя всех рядом страдать от уже его медленной смерти.

      Ведьма взвизгнула и Стенли вздрогнул, словно выдернутый из сна. Девица трясла рукой и поминала всех демонов последними словами за то, что не уберегли от коварной дверцы шкафа, придавив ею указательный палец.

      – Мисс, не стоит выражаться такими словами, – пожурил мужчина, но девушка не оценила и, вытащив кончик пальца изо рта, с вызовом отрапортовала:

      – Мисс надлежит хлопнуться в обморок при слове «задница», но истинная ведьма с энтузиазмом обычно в неё лезет.

      Мужчина усмехнулся и перестал отвлекать чародейку от работы. Она, в очень собственнической манере, перебирала доходные книги, расставляла по полкам склянки с переливающимися жидкостями. Маг встал и вытащил с полки ещё один сборник. Он был значительно тоньше предыдущего. Ведьмочка с усердием промокашки стала читать и его. А через пару часов мужчина уже не видел своей визави из-за стопок с журналами и книгами. Она что-то бурчала под нос. Трижды пересчитала все склянки с зельями, убрала в заговоренный шкаф.

      Последний прилегал к книжной полке и закрывался двевцами с непрозрачном стеклом. Мужчина дал девушке ключ-привязку, и она стала хозяйничать, как у себя дома. Пару раз пыталась отхлебнуть холодного чая. Но в итоге сходила с кофейником в ванну и принесла холодной воды. Краснея, попросила нагреть. Брюнет оказал такую милость, все же помимо некромантии у него в арсенале было множество заклинаний. А когда вода вскипела, она надёргала из холщовой сумки  с сорняками каких-то травок и закинула в воду.

      По приемной разлился пряный аромат ромашки и мяты. Причём непонятно было, колдовала она над напитком или это все само. Разливать травяной отвар по чашкам было доверено ему. А девушка, балансируя на стуле, тянулась ещё к одной приходской книге. Когда достала, там и присела, что-то выписывая в свою кипу листков. Несколько раз натыкалась на стойку, пытаясь добраться до нужных рукописей. Спотыкалась о ковёр. Испачкала руки чернилами. Было в ней нечто такое, присущее только сумасшедшим  ученым, какая-то упоительная тяга к знаниям. И этот образ никак не вязался с тем, какой приложили в описании ее злодеяний к письму. Не верилось.

      От созерцания увлечённой девушки