Шагая над бездной. Наследники магии. Татьяна Зинина

губы. – Клянусь, мама…

      А в городе Трилине, столице огромной Семирской Империи, всё так же шли народные гуляния. Люди веселились, праздновали «День освобождения от магического гнёта», проклинали магов… и жгли костры. Они не сомневались, что магия – зло. Они верили в это. И им было ни капельки не жалко юного мага… который в один день лишился всего.

      Часть 1. Костёр

      Скажи, мой друг, кому ты мстишь? 

      Себе? Семье? Врагам иль року? 

      А может быть самой судьбе? 

      Той, что была к тебе жестока? 

      Ты месть свою растил, как сад, 

      Его лишь злостью удобряя. 

      Но расскажи, теперь ты рад? 

      Тебе по нраву жизнь такая? 

      И вот итог: ты победил! 

      Твой враг повержен и увечен. 

      Убей его, ведь хватит сил! 

      Быть может, станет тебе легче? 

      Но смотришь ты в его глаза… 

      И в узел скручивает душу. 

      …Нет в мести доброго конца, 

      Она умеет только рушить… 

      Глава 1

      (15 лет спустя)

      …Семирская Империя. Город Трилин. 3471 год от великого переселения…

      Большое дневное светило медленно поднималось из-за крыш высоких домов. Оно плыло по голубому небу, словно огромный заводной шар, и его невероятно яркий свет проникал в каждое окно, каждого дома столицы. Так в Трилин приходило утро.

      Помню, в детстве меня не особенно занимали рассветы. Ну, поднялась большая жёлтая звезда – Салима над миром, ну светит… и пусть себе дальше светит. Но вот позже, когда в военной академии на протяжении всего первого курса нас заставляли выходить на построение, едва это гадкое светило показывалось над горизонтом, я вообще начала его ненавидеть. Теперь же оно просто меня раздражало… как нечто назойливое, противное, но всё равно неизбежное.

      К счастью, мой рабочий день начинался только в десять, как и у всех служащих во дворце. И потому я спокойно могла бы позволить себе поваляться в постельке подольше, если бы не слепяще-яркие лучи, от которых не было никакого спасения ни за шторами, ни за затемнёнными стёклами. Увы, установить металлические ставни мне запретила хозяйка квартиры. По её словам, это испортит общий вид фасада сего прекрасного дома, постройки времён начала века.

      Часы показывали семь утра, до начала рабочего дня оставалась ещё уйма времени, а спать я больше не могла. Пришлось вставать и, фыркая себе под нос, идти готовить завтрак, принимать душ и чем-нибудь занимать оставшееся до работы время.

      Спустя сорок минут, потягивая барко, снова посмотрела за окно на поднимающуюся над городом Селиму, и… вздохнула спокойнее. На самом деле, обычно с утра я сама себя ненавидела, да и весь мир в придачу. А когда просыпалась раньше времени – ненавидела вдвойне. Обычно длилось это состояние до завтрака… и до той гадкой бурды, что мне было предписано ежедневно пить ещё со времён поступления в академию.

      Этот самый барко являлся