Литературное наследие. Книга 1. Игорь Назаров

жить сюда, по приглашению старшей дочери Надежды, живущей здесь с 1964 года. В то время, Первый Секретарь ЦК КПСС Белоруссии, Пётр Миронович Машеров, привёл хозяйство республики в образцовое состояние, уровень жизни был очень высок, многие съезжались сюда со всего Советского Союза. В продовольственных магазинах находилось изобилие продуктов высокого качества. Когда Игнат сюда приехал, ещё застал «зачатки Коммунизма», а в 1975 году начался массовый отток продовольствия в Москву и Ленинград, по указанию Правительства СССР. «Коммунизм» здесь стал умирать и сворачиваться. К перестройке прилавки оказались пустыми. К девяностым годам начался дикий капитализм. Страна покатилась к полному развалу. Жить стало страшно тяжело, без уверенности в завтрашнем дне. Появилась боязнь за будущую судьбу своих детей, резко сократилась рождаемость, возросла смертность от голодной жизни и недоедания безработных людей, людей лишённых права на труд и достойное жизнеобеспечение.

      С большими трудностями и лишениями, на разных работах, где платили регулярно, Игнат Савельевич дотянул до пенсии. Ему хватило месяца отдыха, чтобы потом задуматься, как дальше жить, чем заниматься? По состоянию здоровья заниматься дачей не представлялось возможным, оформил на неё дарственную старшей дочери Ульяне с семьёй. Решил освоить Интернет, заняться поиском своих знакомых и друзей по школе и техникуму. Предвидя свою возможную занятость по выходу на пенсию, в пятьдесят шесть лет он с отличием окончил заочные курсы журналистики в Европейской школе корреспондентского образования ЕШКО. Это сыграло решающую и определяющую роль его дальнейшего занятия любимым делом на всю оставшуюся жизнь – только литература вечна, всё остальное тленно и преходящее.

      Послесловие

      С детства любил и продолжаю любить снежные морозные зимы, какие бывают только на Урале и Сибири. Их дух хорошо передал поэт Евгений Евтушенко в своем бессмерном белом стихе «Идут белые снеги»:

      Идут белые снеги,

      как по нитке скользя…

      Жить и жить бы на свете,

      но, наверно, нельзя.

      Чьи-то души бесследно,

      растворяясь вдали,

      словно белые снеги,

      идут в небо с земли.

      Идут белые снеги…

      И я тоже уйду.

      Не печалюсь о смерти

      и бессмертья не жду.

      я не верую в чудо,

      я не снег, не звезда,

      и я больше не буду

      никогда, никогда.

      И я думаю, грешный,

      ну, а кем же я был,

      что я в жизни поспешной

      больше жизни любил?

      А любил я Россию

      всею кровью, хребтом —

      ее реки в разливе

      и когда подо льдом,

      дух ее пятистенок,

      дух ее сосняков,

      ее Пушкина, Стеньку

      и ее стариков.

      Если