Триптих в чёрно-белых тонах. Тамара Крюкова

не поняла Клавдия.

      – Не как, а над чем. Над имиджем своим работать готова? – переспросил он.

      – Ты это серьёзно?

      – А ты думала, я шучу? Напрасно. У меня же с чувством юмора напряг. Так что, если ты не очень занята, собирайся, и приступим.

      – Что для этого нужно? – спросила Клавдия.

      Она и не заметила, как стена исчезла и ей снова было с ним легко.

      – Только твоё желание. Можешь через час подъехать на «Октябрьскую»?

      – Могу. А куда пойдём?

      – В Центральный дом художников на выставку истории французской фотографии.

      – Я думала, ты собираешься менять мой имидж, – усмехнулась Клавдия.

      – Именно это я и собираюсь делать. Так что, идёшь?

      – Да, – согласилась она, прежде чем вспомнила, что надо предупредить маму. Та очень удивится, если, придя с работы, не застанет дочери дома. Клавдия была завзятой домоседкой. Впрочем, маме можно позвонить.

      Нажав кнопку отбоя, Клавдия ещё некоторое время сжимала телефон в руках. Кто бы мог подумать: она идёт с парнем на выставку. Конечно, это не настоящее свидание, но всё же и не экскурсия с мамой и её подругами.

      Клавдия посмотрела на часы. Скоро у мамы должен быть перерыв между лекциями. Словно в ответ на её мысли, зазвонил телефон.

      – Клюшка, как ты там? – раздался знакомый голос.

      – Ма, я как раз хотела тебе звонить. Я собираюсь на выставку французской фотографии.

      – Вот как? С каких пор ты интересуешься фотографией? – удивилась Антонина Павловна.

      – Мы с Наташей идём, – солгала Клавдия, и сама удивилась тому, как легко ложь слетела с языка.

      – Хорошо. Когда вернёшься домой, позвони. У нас двое преподавателей заболели, и мне придётся их подменить, так что буду не раньше десяти. У меня вечерники, – предупредила она.

      – Не волнуйся. Ничего со мной не случится.

      Клавдии было неловко, что она обманула маму, но, с другой стороны, она ведь не на свидание идёт. Если мама узнает, что она собирается на выставку вдвоём с парнем, то вообразит невесть что. Она же не видела Савву.

      Клавдия влезла в мешковатые джинсы, натянула кроссовки, и тут её взгляд случайно упал на зеркало. Она вспомнила, как Савва попросил её снять очки и распустить волосы. Несколько мгновений она колебалась, а потом оставила всё, как есть. Так она чувствовала себя гораздо увереннее.

      Клавдия не слишком верила в то, что Савва собирается сделать из неё фотомодель. Сказка о Золушке годилась для кино. В реальной жизни разыгрывались другие, куда более прозаичные сюжеты.

      Всю дорогу Клавдия раздумывала: снять очки или нет. С одной стороны, ей хотелось угодить Савве, а с другой – показать, что ей безразлично, что он о ней думает. Конечно, он снова станет пенять на то, что она делает из себя чучело. Если скажет хоть слово, нужно развернуться и уйти. Она себя не на помойке нашла.

      Когда Клавдия добралась до «Октябрьской», она была, словно ёж, готовый при малейшем прикосновении свернуться в клубок и выставить иголки, но Савва