Отражения. Мария Николаевна Покусаева

играю на клавишах.

      – Я надеялась на арфу, – следующее письмо леди Алексиана отложила быстрее, видимо, посчитав неинтересным. – Но клавир тоже подойдет. Анита говорила, вы неплохо рисуете?

      – Во Враньем доле чудесные пейзажи, – призналась Джейна.

      – Это не ответ на вопрос.

      – Да, леди Мэйв, я пишу акварелью.

      – Если я правильно помню географию, леди Бронкль, – слово «география» было выделено особо. – То пейзажи вокруг Враньего дола должны быть удивительно унылыми, но если вы склонны вдохновляться романтической тоской, я понимаю, что вы в них нашли.

      Леди Алексиана посмотрела на Джейну поверх писем, коротко и колко, и снова вернулась к чтению.

      – Кажется, ваша школа куда лучше, чем я привыкла думать, – заметила она через еще пару писем и десяток вопросов, которые задавала Джейне. – Почему вы решили покинуть ее?

      Джейна почувствовала холодок, пробежавший по спине, словно из окна потянуло сквозняком.

      – Обстоятельства складываются так, что во Враньем доле мне некуда расти, – сказала она заранее подготовленную фразу.

      – А вы хотите расти, Джейна? Куда и как вы хотите расти?

      Джейна замялась.

      Кажется, та самая фраза, которая еще вчера казалась ей нейтральной, только что загнала ее в ловушку. Джейна мало того, что призналась в своем желании и дальше работать – то есть, заниматься тем, что не считается приличным для девушки ее круга, она показала, что амбициозна – достаточно, чтобы принимать решения самостоятельно, а не ждать, пока предложат.

      – Школа – замкнутое пространство, леди Мэйв, – сказала Джейна, опустив ресницы. – А я провела во Враньем доле слишком много лет, и даже при всей моей любви к мрачным пейзажам вокруг него и благодарности к стенам, ставшим для меня вторым домом, мне хочется увидеть что-то, кроме них.

      Это было честно – но достаточно скромно. Но честно, а Джейна, увы, привыкла быть честной.

      И эта честность была той истинной причиной, почему Джейна взяла короткий отпуск, сославшись на обстоятельства внутри семьи, несколько дней сверх того, что ей полагалось получить в честь праздников в этом году, и сейчас сидела перед леди Алексианой.

      Нынешняя Директриса, увы, не считала умение быть честной добродетелью, а в нежелании льстить и потакать капризам избалованных богатых девочек рассматривала что-то, напоминающее некомпетентность. Нынешняя Директриса вообще не нравилась Джейне с самого начала, но, увы, все сложилось так, как сложилось, и Враний дол из второго дома стал превращаться в нечто другое.

      В нечто холодное, пустое, неуютное, словно лишенное души. Того, что наполняло унылые залы с серыми голыми стенами или согревало осенним утром, когда приходилось выползать из-под одеяла в промерзшее за ночь пространство комнаты.

      – Не боитесь, что поменяете Враний дол на другие стены? – спросила леди Алексиана не без ехидства.

      – Боюсь, – призналась Джейна, на этот раз – не опуская ресницы, глядя прямо в лицо собеседнице.

      – Работа гувернанткой,