Ковен озера Шамплейн. Анастасия Гор

пальто и нервно сжала пальцы, чувствуя в них непривычную пустоту – ни рюкзака, ни гримуара. Лишь я и он.

      – Верховная, – послышалось шипение за спиной. Я обернулась на трех котов, разгуливающих по перилам крыльца. На фоне агатовых шкур красные глаза светились. – Не ходи туда!

      Золотой браслет, подаренный Коулом, сверкал на запястье в свете фонарей.

      – Все будет хорошо, – пообещала я, надеясь прозвучать убедительно, и потеребила браслет. – Вот ваш новый якорь. Не высовывайтесь из него, ладно? Не хочу, чтобы вы пострадали.

      Гримы нахохлились и переглянулись, но пререкаться не стали. Спустя миг все трое слились с тьмой, а я, набрав в легкие как можно больше опьяняющего сырого воздуха, толкнула тяжелую дверь.

      Переступив порог, я приготовилась зажать уши от громкого смеха и музыки, но внутри оказалось уныло: классическая мелодия, не вписывающаяся в пошлый интерьер кантри, доносилась со сцены, на которой расположились четыре музыканта. Несколько компаний по три-четыре человека увлеченно переговаривались за столами, изучая меню. Обстановка в баре царила умиротворенная, и я бы приняла это за счастливое стечение обстоятельств, если бы не знала, как слово «счастливое» меня не любит.

      Я остановилась, щурясь от софитов, и медленно осмотрелась. Ни одного знакомого лица, но этот голос… Голос все еще звучал в голове, зачитывая «Короля Лир».

      «Не суйся меж драконом и яростью его».

      Я дошла до барной стойки и, взгромоздившись на бархатный стул, постучала ногтями по лакированному дереву. Взгляд бегал от одной яркой бутылки к другой, ища, к чему прицепиться.

      – Можно мне какао?

      Бармен на другом конце стойки улыбнулся и смял в руках белое полотенце. Одна симфония Баха сменяла другую, а рядом со сценой танцевала влюбленная пара, порхая над пустым танцполом.

      Девушка таяла в объятиях своего партнера, следуя за ним как на магнитном притяжении: гибкая, изящная, она будто парила по воздуху, руководимая статным, темноволосым юношей. На ней была вульгарно короткая юбка и высокие кожаные сапоги. Мужчина же был одет более интеллигентно: дорогие брюки и черная рубашка, застегнутая до самого воротника. Я засмотрелась на их альянс, раскачиваясь на стуле в такт музыке, и почти забыла про заказанное какао. Обернувшись к стойке спустя пару минут, я так его и не обнаружила.

      – Может, вы наконец-то нальете мне какао? – вздернула брови я, придвинувшись к бармену.

      Тот продолжил натирать бокалы, не выпуская из рук полотенца. Его взгляд прилип к пивному крану – бармен не моргал, повторяя одно и то же движение. Я наклонилась чуть ниже, заглядывая под стойку, чтобы убедиться: по полу разлито вовсе не вино. То была кровь, и капала она с его бедра, проткнутого ножкой стула. Однако мужчина не замечал боли, продолжая работать.

      Никто из посетителей вообще ничего вокруг не замечал.

      Я медленно выпрямилась, возвращаясь на свой стул, и повернулась к танцующей паре. Девушка, кружась в очередной связке, взмахом головы откинула за спину каштановые волосы и обнажила лицо: окаменевшая улыбка