Сыграй на цитре. Джоан Хэ

опережает меня в ответе Ворон. Я смотрю, уставившись, на него, и он поднимает плечо, как бы говоря: А чего ты ожидала?

      А чего я ожидала? Первый урок, который усваивает стратег, заключается в том, чтобы держать своих врагов близко, а нет большего врага, чем соперник. Поэтому мы запоминаем каждую их особенность, от их наставников до чая, который они предпочитают. Новички, такие как Ноябрь Цикады, опасны, поскольку их труднее считать. То же самое касается стратегов Миазмы, которых казнят так же часто, как и назначают на должность. По сравнению с тем, что я знаю о Сливе, самом долгоживущем советнике Миазмы, я почти не обладаю информацией о Вороне. Он либо новопосвященный, либо на редкость скрытный.

      Я надеюсь, что первое, но подозреваю, что второе.

      – В нашей жизни никогда не будет другого Яо Мэнци, – утверждает Миазма, и это, возможно, первое, в чем мы сходимся во мнении. Мастер Яо вряд ли был добр, как мой второй наставник (поэт), или изыскан, как мой третий (учитель по шахматам), или забавен, как мой последний (бывший имперский космолог). И все же, когда он играл на цитре, я могла простить его вспыльчивый нрав. Его музыка удерживала меня рядом с ним, когда его подкосило слабоумие. Он забыл Тридцать Шесть Стратагем, забыл мое имя, но он никогда не забывал свои аккорды. Мы провели много его последних вечеров на террасе, я отгоняла мух, пока он перебирал жемчужины среди песен на струнах цитры.

      Но лицо мастера Яо начало исчезать из моей памяти, как и лица остальных моих наставников. Мы все настолько мимолетны. Мы живем и умираем; мы забываем, и нас тоже. Земля забирает наши тела, а нашими именами называют незнакомцев. Помнят только императриц – и тех, кто их убивает. Тех, кто разрушает империи или возвращает их законным правителям.

      Жэнь – это мой путь к тому, чтобы остаться в памяти.

      Эта мысль возвращает меня в настоящее.

      – …завтра в час у[7], – говорит Миазма. – Зефир, ты присоединишься к нам.

      Я моргаю, и Миазма усмехается.

      – Посмотрите на нее, – говорит она своему отряду. – Она думает, что я приглашаю ее в ад! – Мне же она говорит: – Гони прочь свои тревоги. Какими бы дикими ни были Южные земли, ты получишь только самое лучшее. Еда, развлечения – все, что ты пожелаешь во время путешествия, у тебя будет. Мое слово – кремень.

      Приглашение. Путешествие. Южные земли.

      Миазма зовет меня стать частью делегации на юг.

      Это именно то, на что я надеялась, но мой взгляд мгновенно обращается к Ворону. Как бы это ни задевало мою гордость, не верю, что убедила его в том, что я на стороне Миазмы. Если я направляюсь на юг, будет ли он…

      – Вы с Вороном вместе поплывете на джонке[8], – говорит Миазма, сняв дальнейшие вопросы. – Вы двое будете представлять интересы империи при Южном Дворе.

      Затем она жестом приглашает меня и только меня.

      Осторожно я приближаюсь. Она кладет руку мне на плечо, как делала с борцом. К счастью, у меня нет мускулов, которые можно было бы сжать, и Миазма лишь легко похлопывает.

      – Ты,

7

五 wŭ (кит.) – цифра 5.

8

Джонка – традиционное китайское парусное судно для плавания по рекам и вблизи морского побережья.