Сыграй на цитре. Джоан Хэ

захватчика. Я не знаю, как мы выглядим, но, судя по румянцу на лице прислуги, я сомневаюсь, что как-то приемлемо.

      Так не пойдет. Я стала Восходящим Зефиром не для того, чтобы незнакомые парни могли расплющить меня о колоннаду. Мой веер может быть и вне досягаемости, но его пах определенно нет. Мое колено уже на полпути к цели, когда к служанке возвращается голос. Он журчит, словно птичья трель.

      – М-мастер Ворон, вам нужен врач?

      «Мастера Ворона» внезапно одолевает приступ кашля. Он сгибается и падает – ни на кого другого, а на меня.

      Меня сбрасывали с лошади. Я вляпывалась в бычье дерьмо. Меня скидывали с лошадей прямо в бычье дерьмо. Жизнь в бегах от Миазмы далеко не радужна. Но я никогда не терпела подобного унижения, как сейчас: превратиться в человеческую подушку. Мои щеки вспыхивают, и я пытаюсь оттолкнуть его от себя, но он слишком неподъемен для мешка с костями. Весь вес его тела придавливает меня, когда он хрипло произносит что-то вроде «хорошо» и «беги» служанке.

      А она и рада повиноваться.

      В тот момент, когда она поворачивает за угол, я высвобождаю запястье и хлестко бью его веером.

      – Прошу прощения, – говорю я, когда он отшатывается, хватаясь за лицо. – Мышечные спазмы.

      – Все в порядке. – Он похлопывает себя по щеке, морщится и опускает руку. – Мне тоже жаль. За то, что только что произошло. – Он показывает на свою грудь. – Спазм легких.

      Он думает, что самый умный. Считает, что я не замечаю легкой усмешки в уголках его губ, исчезающей, когда он наклоняет голову и поправляет одежду.

      Так вот почему я его не узнала. Без плаща и шляпы он не тот полуживой Ворон-переросток, которого я, как мне казалось, уже знаю. Во-первых, он намного моложе – ему не может быть больше моих восемнадцати – и, учитывая его проделки, намного здоровее.

      – А Ми-Ми в курсе, что ты симулируешь свою болезнь? – спрашиваю я, когда он отдергивает свой воротник обратно на молочно-белую ключицу.

      – Симулирую? – Его глаза невинно расширяются. – Хотел бы. Нет, все еще умираю от чахотки.

      Я морщу нос. Другие могут подумать, что я ходячий стереотип стратега, с веером и все такое, но, по крайней мере, у меня не наблюдается чахотки или какой-либо другой болезни из-за переутомления.

      – Ты должен быть в маске.

      – Зачем? Мой кашель – мое секретное оружие. – Я начинаю осторожно отодвигаться; он блокирует путь к отступлению. – Но я пощажу тебя, если ты расскажешь мне, почему ты переметнулась на другую сторону.

      – Потому что я верна империи. И всегда была.

      – Даю тебе еще одну попытку. – Он делает шаг вперед и хватает меня за рукав. Его глаза сверкают, опасные. Радужки цвета оникса, но, когда лунный свет падает на них, я вижу сталь, холодную и жесткую.

      Я тоже могу быть холоднее и жестче.

      – Потому что я сыта по горло объедками с чужого стола. Жэнь никогда не даст мне величия, которого я заслуживаю.

      Облако закрывает луну, и в коридоре темнеет.

      – Давай проверим твои слова, –