Командировка в ад. Дмитрий Казаков

морде, оказался в лапках у шантажистов и под надзором особистов. – Дело такое, работаем…

      – Командировка, – проворчала она. – Все знают, чем мужики там занимаются. Расскажи хоть подробно…

      – Ну… – осторожно начал я. – Гоняю молодых, а то набрали тут по объявлениям. Один из самой Америки, прикинь… Держит ав…

      Слово «автомат» договорить мне не дали – в ухе раздался громогласный треск, и живая трубка напряглась, дернулась в ладони, как рыба на крючке.

      – Не все можжно говорррить, человвек, – напомнил тиззгха.

      – Да знаю я… Юля, ты здесь?

      – Тут. Эх, ты…

      Как бы мне хотелось обнять ее, прижать к себе, услышать эти слова не с помощью живой аппаратуры, а лично, но ничего не поделаешь, должен тянуть лямку тут, среди существ, лишь похожих на людей.

      – А так у меня все хорошо, здоров, кормежка отличная.

      Непонятно как, но за проведенное дома время я ухитрился так и не рассказать, где был и чем занимался. Ну и жена у меня умница – быстро сообразила, что эта тема меня совсем не радует, и перестала ее касаться.

      Сейчас промолчать еще проще, но хоть что-то надо же говорить!

      – Как вы там? – спросил я. – Как мама, как Сашка?

      С мамой все оказалось неплохо – нездоровье у нее прошло, так что несколько дней назад она к ним даже в гости заявилась, хотя обычно этого не делала, мы сами к ней ездили.

      – На работе завал, как обычно, – сообщила Юля. – Нельзя же так с нами обходиться!

      Она врач, работает в больнице, и бумажками всякими их мучают неимоверно, на больных времени не остается.

      – Сашка же… – жена замолчала, и сердце мое оборвалось.

      – Что? Что?

      Я примерно знал, что скажет Юля, понимал, что это неизбежно, и все равно боялся это все услышать.

      – Не очень хорошо… боли снова, уколы приходится делать… На процедуры ее вожу.

      Я заскрежетал зубами, накатило желание выдрать трубку с корнем, швырнуть в стену. Я готов пойти на край вселенной, сделать что угодно, продать себя в рабство, лишь бы вылечить дочь, но прекратить ее мучения прямо сейчас я не смогу, и это чудовищно, мерзостно, отвратительно.

      Лучше бы я сам страдал!

      – Ладно хоть деньги перевели твои работодатели, – сообщила Юля. – Гегемония… – тут в ее голосе прозвучала неприязнь – и понятно, как жена может относиться к конторе, забравшей у нее мужа? – Чтоб она развалилась на куски и сгинула, а ты поскорее вернулся.

      – Пусть сначала всю сумму отдадут, а потом разваливаются! – поспешно вмешался я. – Давай, у меня тут время к концу подходит.

      Сегодня и так расщедрились, выделили на разговор пятнадцать минут вместо десяти.

      Мы попрощались, живая трубка бессильно обмякла в моих руках, и я затопал к двери, опустив голову. После операции, на которую я заработал на этом же самом линкоре, мы решили, что все – худшее позади, и как же быстро стало ясно, что мы ошиблись, крайне жестоко ошиблись.

      И правда что ли найти этот Сияющий Обруч?

      Ага, предмет с человеческую голову на «Гневе Гегемонии», настоящем летающем городе…