СВО-Война. Николай Викторович Игнатков

у нас был как икона.

      И если там стада? И пастухи,

      Кто отгоняет от тебя заблудших.

      И как сравнить, и взвесить все грехи,

      Чтоб отделить на вес плохих, и лучших?

      Где Господи открыты те врата,

      Где мы найдем пристанище надолго.

      И красотою станет пустота.

      И ждать нам до пришествия второго?

      И зло собой закроет доброта

      Платок, продев через кольцо заката,

      И отнимая краски у зари.

      Ведь ты еще ни в чем не виновата,

      На том краю пророчества любви.

      И где слова изношенные струны.

      Их глубина не знает только дна.

      Витая плеть предвестница фортуны,

      И скатертью ложится тишина.

      И накрывает пухом белым плечи,

      И шерсти нежной льется теплота.

      Огнем любви сегодня дышат свечи,

      И зло собой закроет доброта.

      В занавесках тусклого стекла

      Как эмаль стирает все границы,

      Кистью, проведенной наугад.

      И крылом взмахнут прохладу птицы,

      Звезды плещутся в протоке

      Звезды плещутся в протоке, на Востоке,

      А на Западе от них сплошная муть.

      Тонут мысли в том патоке, люди в шоке,

      Искажая вековую жизни суть.

      И горят огнем осины, ломит спины,

      И со всех сторон тебя схватила боль.

      Выступает у картины, сгусток глины,

      И рассыпалась на пол как веер соль.

      Память держится особо, дышит строго,

      С каждым днем ее сужается экран.

      Подрисуем мы убого, так немного,

      Недосказанности вычурной обман.

      Ураган

      На погасшем ореоле страсти,

      Почернела серебра печать.

      Нет той прежней над свободой власти,

      И все больше хочется молчать.

      Посерела грусть, цвета меняя,

      Только блеск натертого плеча.

      И рука, кулак еще сжимая,

      Может замахнуться сгоряча.

      И собрать потерянную совесть,

      Ту, что не склевали воробьи.

      В тех крупинках засверкает помесь,

      И измены, счастья, и любви.

      И внимая искренности слова,

      Чайкой, разрезая океан.

      Жизнь основа и порой сурова,

      И обман сильней, чем ураган.

      Совет зверей, царю готовя плаху

      Совет зверей, царю готовя плаху,

      Решил спросить, как обрамить каймой.

      И сам топор одеть бы в ту рубаху,

      Ту, что носил он часто с бахромой.

      Его вина безудержною страстью,

      Вдруг охватила мыслящих в разнос.

      Он много лет так наслаждался властью,

      И мехом непристойности оброс.

      И не скворчит в затонах больше рыба,

      На сковородку не ложится линь.

      И там вверху поистрепалась глыба,

      И взглядом, и пророчеством окинь.

      Он говорил всегда проблема в людях…

      По лесу прокатился тихо гул.

      А жизнь она в простых звериных буднях,

      Где выжил тот, кто завтра утонул.

      Нас