Мой отец Иоахим фон Риббентроп. «Никогда против России!». Рудольф фон Риббентроп

хотя военный аспект, в отличие от экономического, к счастью, уже не присутствует. Консервативный французский политик Морис Кув де Мюрвиль заявил в 1966 году польскому министру иностранных дел Адаму Рапацкому: «Германия снова превратилась в проблему (…). Если бы не было Германии, у нас не имелось бы никаких проблем в Европе, это наша проблема, а также и Ваша»[32]. Генри Киссинджер попал в точку своей формулировкой:

      «(…) Идея президента Клинтона о двух ведущих партнерах – Соединенных Штатах Америки и Германии не была слишком мудрой (…) В самом деле, она созывает всех на баррикады, поскольку две мировые войны велись, в конечном счете, именно для того, чтобы предотвратить доминирующую роль Германии»[33].

      Этот circulus vitiosus (порочный круг) можно было прорвать лишь с помощью тесного сотрудничества между Соединенным Королевством, Францией и Рейхом. Основное содержание деятельности отца в 1933–1937 годах сводилось к его налаживанию. Германская внешняя политика не достигла своей цели. Отсюда Гитлер, вполне осознававший угрозу, сделал понятный вывод, что большая коалиция против Германии, как и в 1914 году, вновь является вероятной.

      Формулой британской политики в Европе с незапамятных времен являлось: поддержание «Balance of Power» (баланса сил) между европейскими государствами, или, выражаясь конкретней, Соединенное Королевство всегда должно было выступать в союзе со второй по силе континентальной державой против сильнейшей. Эта максима в течение столетий определяла британскую политику. Благодаря ей Британия смогла получить свободу действий для постройки империи и утверждения себя в качестве ведущей мировой державы. Как бы ни определялось направление британской политики – против Испании или Людовика XIV, против Австрии или против обоих Наполеонов и, наконец, против Германии Вильгельма, всегда можно было распознать этот принцип: блокирование или уничтожение сильнейшей континентальной державы с помощью второй по силе державы и других союзников. Черчилль изложил это с жесткой прямотой уже в марте 1936 года комиссии по иностранным делам Консервативной партии[34]. Выступая в Палате общин, он тогда заявил:

      «…Речь не о том, Испания ли это или французская монархия, или французская империя, или Германская империя, или гитлеровский режим. Речь не идет о правителях или нациях, но лишь о том, кто является величайшим или потенциально доминирующим тираном. (…) Отсюда возникает вопрос, какая держава в Европе является сегодня сильнейшей…»[35].

      Получится ли довести немецкий взгляд, то, как отец и Гитлер рассматривали баланс сил в Европе, до лиц, принимающих решения в Великобритании? Оба видели европейский баланс сил сохраненным даже в том случае, если рейх вновь станет мощной центральноевропейской державой, больше того, они полагали, что военная мощь рейха необходима в целях нейтрализации

32

Froment-Meurice, H.: a. a.O., S. 289.

33

«Welt am Sonntag» от 13 ноября 1994 года. Почти идентично выразился известный американский политолог Самуэль Хантингтон. Samuel Huntington: Kampf der Kulturen. Die Neugestaltung der Weltpolilik im 21. Jahrhundert, München 1996, S. 208. Само понятие «partnership in leadership» принадлежит, впрочем, Джорджу Бушу-старшему.

34

Churchill, Winston: Memoiren – Der zweite Weltkrieg, ßd. I: Der Sturm zieht auf, Hamburg 1949, S. 258 f.

35

Ср. Лорд Роберт Ванситтарт 6 сентября 1940 года в инструкции британскому посланнику в Стокгольме: «[…], однако Германская империя и имперская идея вот уже в течение 75 лет являются проклятием мира […] Враг – это Германский рейх и не только нацизм, и те, кто этого еще не понял, не поняли ничего […]» Цит. по: Magenheimer, Heinz: Entscheidungskampf 1941. Sowjetische Kriegsvorbereitungen– Aufmarsch – Zusammenstoß, Bielefeld 2000, S.14.