Путь златой секиры. Петр Верещагин

так сильно замерзнуть, и все же конечности словно обращаются в непослушные куски льда. Сердце все медленнее проталкивает кровь по застывшим жилам.

      Скрип старых, заржавленных петель.

      «Пятьдесят семь…»

      Звон разбитого стекла. Шипение разъяренной змеи.

      Между лопаток вонзается ледяной клинок – неглубоко, ногтя на два, – и срезает полосу кожи. По спине стекает кровь.

      Запах и вкус тухлого мяса. Желудок взлетает к горлу. Рот заполняется желчью.

      «Восемьдесят один…»

      Щелчок бича, спину рассекает огненная полоса удара. Радостные вопли, причем голоса вряд ли принадлежат людям.

      Рокот барабанов. Он все усиливается и усиливается, грозный ритм пронизывает все, что осталось от тела.

      Плач флейты вырывает мысли из разума.

      «Девяносто восемь…»

      Легкие разрываются.

      Удар разбрызгивает плоть по острым камням.

      Грубый, скрипучий голос: «Теперь я знаю вас».

      – Эй, вы как, в порядке?

      Удивляясь, что он еще жив, Бран открыл глаза. Все вроде на месте, никаких ран и ожогов; даже рука все еще лежит на…

      – Убери, – сказала Соня.

      Чуть покраснев, он отодвинулся и встретил ехидную ухмылку Стейна. Лицо северянина после Перехода было еще слегка зеленоватым, однако взгляд уже шнырял туда-сюда, привычно высматривая возможную опасность.

      Каменное кольцо, в точности подобное тому, первому, окружали пологие холмы, на правом – хилая рощица, на левом и позади – кусты; неяркое утреннее солнце пригревало несколько сильнее, чем в районе Шварцвальда.

      – Нам на юго-восток, значит? – уточнил Стейн у карлика, который, конечно же, оказался тут вместе с ними.

      – Во-он там, за холмом, будет тропинка, – кивнул тот. – По ней без труда доберетесь. А мне пора.

      – Счастливо, – бросил северянин, но карлик уже растворился в воздухе, как это умеют делать только чародеи и Малый Народец.

      За холмом действительно оказалась тропинка, и на сей раз, разнообразия ради, им не встретились никакие дикари или разбойники. Вплоть до самого селения, обнесенного декоративной плетеной оградой – явно украшением, а не защитной стеной.

      Деревянные ворота были распахнуты. Вход храбро охранял стражник – он громко храпел, опираясь на свое копье. Неслышно пройдя прямо у него под носом, троица оказалась в селении, подобных которому без счета разбросано по всему свету. Бревенчатые избы, часть крыта соломой, часть – глиняной черепицей; с одного края деревни уже виден ее центр – гладко утоптанная площадь с колодезным срубом.

      Вот только одно выглядело необычным: за вычетом спящего стражника, на улице не было ни одной живой души.

      Сообразив, что его насторожило, Стейн мигнул Соне. Та осторожно подкралась к стражнику и тронула его за плечо. Труп сполз на землю; голова, прибитая к крепко воткнутому в дерн копью, продолжала издавать подобный храпу звук. Воительница отпрыгнула, занося клинок, но мертвый стражник оставался обычным мертвецом, а не ходячим «беспокойником», какие служили чародеям-некромантам.

      – Ад