Любовник. Кристина Лин

завести ребенка, куча обследований и анализов, а ее месячные приходят с завидной регулярностью. Хоть календарь сверяй по ним!

      Все врачи разводят руками, констатируя, что мы оба здоровы. Говорят, так бывает. Нужно просто набраться терпения и регулярно заниматься сексом. С регулярностью проблем нет. С качеством секса тоже. Я не мальчик, способен распознать, когда женщина симулирует оргазм. Лена не симулирует, это точно.

      Так в чем, мать его, дело?!

      На работу еду в самом ужасном настроении. Марина нервно косится на меня, когда приносит кофе. Она работает у меня не первый год, и уже научилась распознавать настроение начальника по одному только взгляду. Быстро прячется за дверью, предпочитая до конца дня не попадать под горячую руку. Правильно делает, но это только еще больше злит.

      Встреча с китайцами прошла без результата. Хитрый народ, эти китайцы, соглашаются, не соглашаясь. Угробил на них три часа своего времени, а контракт мы так и не подписали. Теперь придется самому к ним ехать, а я планировал командировку в Испанию.

      Но добила меня все-таки родимая женушка. Когда просматривал состояние ее банковского счета, увидел платеж в клинику пластической хирургии. Аванс, мать его! Опять!

      И на кой ей операция? Еще одна, блять! Уже были нос, губы, сиськи, даже на жопе подтяжку делала! Что еще?!

      – Милая, – решил позвонить, уточнить, – зачем ты перевела аванс в клинику пластической хирургии?

      Я и так знаю ответ, но все равно звоню. Потому, что не хочу запрещать ей, я же не тиран.

      – Лешенька, я так соскучилась, а тут ты звонишь как раз, – мурчит она в трубку, пытаясь задобрить.

      Но я ее слишком хорошо знаю, чтобы вестись на эту манипуляцию.

      – Ближе к делу! – рявкаю в трубку.

      – Хочу скулы немного подправить, – сознается она. – А то они на фото как-то не очень смотрятся.

      Тру переносицу, стараясь держать себя в руках. Но это чертовски трудно.

      – Какие, нахрен, скулы? – кажется, что сейчас моя черепушка треснет, раскалываясь пополам. – Зачем это нужно, Лен?

      – Ты разве не понимаешь? – она театрально всхлипывает в трубку. – Я хочу быть красивой. Для тебя!

      Голова разболелась еще сильнее. Ненавижу, когда женщины плачут. Потому, что ни хрена не понятно, что сделать, чтобы это прекратить.

      – А ты совсем этого не ценишь! – добивает меня мое золотце, будто не знает, как я терпеть не могу ее истерик.

      – Ты и так красивая, – говорю, пытаясь успокоить. Но правда в том, что бабу нельзя успокоить, если она сама, блять, не хочет успокоиться.

      – Вот! – орет она. – Ты совсем меня не любишь, Жданов! Так и скажи, что тебе денег жалко!

      Жалко денег? Охренеть предъява! Я на нее столько трачу, что за год этих денег хватило бы голодающим детям Африки!

      – Лена, не начинай! – предупреждаю, чувствуя, что уже на грани. Только поссориться не хватало!

      – Не начинать, Жданов? Какой же ты козлина! – вопит она и обрывает связь.

      Сжимаю телефон в руке, не сразу понимая, что меня только что послали, как сопливого пацана на