Ведьма: Обреченная жить. Екатерина Антонова

стояли прямо на крыше дома Быстрова, на самом краю. Очевидно, враг хотел ее убить. Ярослава и след простыл, он просто испарился, рассеивая тьму и открывая реальность.

      – Ты зачем туда пошла?! – рыкнул мужчина, и тут Ева увидела брата.

      Александр стоял чуть дальше, и глядел на нее с каким-то пониманием. Но пальцы все еще впивались в кожу родного мужчины. Девушка не была готова отпустить. Слишком страшно. Осознание близкой смерти приходило постепенно. Все это время она шла к крыше. Зло вело девушку к неминуемой гибели. Но как оба мужчины здесь оказались? Внезапно испугавшись новых галлюцинаций, Ева выпуталась из любимых рук и сделала шаг назад.

      – Что случилось Яра? – спросил Никита, – почему ты здесь? Как ты вообще попала на крышу?

      – Не знаю, – потупилась синеглазка, – боги, что за морок.

      – Морок? – Быстров стал осматривать девушку, как вдруг его взгляд упал на упаковку теста, торчащую из ее кармана.

      – Это…

      – Сам что ли не видишь? – насупилась она, – тест.

      – Ты беременна? – выпалил Никита, резко краснея, словно вареный рак.

      – Не знаю. Уверен, что сейчас важно именно это?

      – А, по-моему, знаешь, – Алекс хитро прищурился, – но что ты увидела? Кого он показал тебе?

      – Князя… – выдохнула девушка.

      Александр помрачнел, но Ева ощутила небывалый прилив сил. Странно. Чувства схлынули, будто и не было их вовсе. Душа пела от близости несносного следователя. Ярослав в прошлом, теперь ее ждет новое будущее. Хватит стесняться себя, бояться призраков. Она четко понимала, что должна сделать.

      – Яра… – сказала жестко, – я хочу вернуть свое имя. И стать той, от кого бегала всю эту тысячу лет. Принять вину за смерть Ярослава.

      – Ты уверена? – с тревогой спросил Александр.

      – Абсолютно. Я дам бой собственной боли. Ради всех нас.

      – Так я не понял, почему ты оказалась на крыше? – Быстров в непонимании вертел головой, – пойдемте в квартиру, здесь холодно.

      По дороге девушка все рассказала двум своим самым близким мужчинам. Не утаивала даже галлюцинацию в аптеке. Никита неприятно поморщился.

      – Какие-то грубые методы у этого Кощея.

      – Ревность и вина – сильнейшие человеческие чувства, – сказал Александр, – если раздуть их достаточно ярко, человек перестает понимать реальность. Им легко манипулировать.

      – То есть каждый из нас теперь в опасности? Кстати, где Людмила? – спросил следователь, пока его синеглазка ушла делать тест.

      – На нее тоже наслали морок, – произнес белый волхв, – она у меня дома под защитой.

      Внезапно дверь санузла распахнулась и на кухню зашла растерянная Ева. Никита вырвал тест и увидел две полоски. Ясно. Улыбнулся, прижимая девушку к себе.

      – Это все так не вовремя, – бормотала она.

      – Дети никогда не бывают вовремя, – улыбнулся Александр, – если Род послал дитя, значит ты заслужила этот дар.

      – Да хватит уже официоза, брат, – поморщилась