Записки настигнутого любовью. Олег Романов

картине мира, она как бы смазывалась. Водитель обратился ко мне, но уже не посредством речевого аппарата, информация проникала в меня непосредственно, я даже не могу объяснить и передать это на нашем обычном языке. Будто его мысли я ощущал в своей голове как свои, но на много яснее, чем свои, и при этом индивидуальность моя и его не терялась, хотя при этом, я не мог различить его границы и свои границы. Водитель был внутри меня, и как я понимал, где его действие, а где моё, до сих пор остаётся загадкой. Мы были одним целым, но при этом различимы.

      Здесь я буду описывать наш духовный бессловесный диалог в земных понятиях. Хотя с момента притупления обычных органов восприятия материального мира, у меня открылись новые органы в иной мир, назовём его духовным.

      Водитель спросил, – Эммануил, ты даже не позвонил управляющему, и не распорядился отменить завтрашнюю встречу в Монреале, это осознанный поступок?

      – Откуда он узнал, – мелькнула мысль, а сказал я что-то вроде, – да какая теперь разница, я чувствую, после этого ужина всё прошлое перестанет для меня иметь прежний смысл, если вообще останется по возвращении. Да и Возможно я вернусь уже в совсем иное измерение бытия.

      – Ты разве не заметил, как мои слова рождаются в тебе? Я Эльтовшмахохма – заполнил всё пространство во мне Светом ангел, которого, я воспринимал на земле водителем божественного кадиллака.

      Полная ясность и отсутствие любых вопросов заполнили всю мою сущность, высшее из испытываемых мной блаженств. Свет, радость, любовь полыхали мной, эйфория захватывала оргазмами. Описывая это любыми средствами языка этого мира, выходит пошлость, перечитываю, и вижу тщетность передать состояние словами. Возможно, как-то удастся узреть что-то меж букв.

      Когда я обращал свой взор на себя частного, вне Эльтовшмахохма, я чувствовал свою низость, невежественность. – На что я потратил свою жизнь, чего я достиг, я нищ и тщетен, во мне нет ничего, что имеет ценность, я собирал прах, копил шелуху, а единственное имеющее ценность – это Свет, который теперь заполнял меня. Я был только погружён в этот Свет любви, радости и счастья, и чувствовал, насколько я несовместим с этим Светом. Этот Свет как бы выявлял моё различие с ним, и всю мою ущербность.

      Два ощущения – Света и наслаждения от него с одной стороны, и недостоинства быть в этом Свете – с другой, чуть не порвали меня.

      Эльтовшмахохма вовремя вынул меня из внутреннего раздирания, сказав во мне, – Эммануил, просто наслаждайся Светом, ты гость, не противься свету, в нём перегорит вся твоя шелупень, останется только то, что достойно восприятия Света, вы люди называете это душою.

      – Вот и конец, – промелькнуло во мне, – душа разделяется с телом.

      – Не бойся, – Эльтовшмахохма, улыбался мне, если это ощущение можно назвать улыбкой, и заполнял меня уверенностью, что мне не грозит никакой опасности.

      И вот перед нами появились